Огрызок карандаша, проговаривал он, перебирая содержимое, одушевляя каждый найденный предмет. Обертка от шоколадного печенья, пригласительный в театр на «Сон в летнюю ночь», моток ниток, накрученный на спрессованный спичечный коробок и девять тыквенных семечек.
Последнее сопровождало его с самой весны, предпоследнее появилось два дня назад, третье с конца лежало месяц, а первое, что с начала стачивалось пятый год, наполняя голову всякого рода заметками в духе «ее глаза катились по прибрежной насыпи, пока не попали в лузу его обаяния» или «небо прикрывало свой вздувшийся флюс». Сейчас всплывала новая фраза, подчеркивающая его состояние: « Человек был гол во всех отношениях телом, душой и даже закрывая глаза, он не мог ощутить ресниц, прикрывающих его стыд».
Иван был без одежды. На нем оставались черные «семейки» в красную полоску, единственная защита от ветра и докучливых взглядов. Нужно было выбираться отсюда, пройти нагишом по городу, не привлекая внимания. Как это сделать? Он боялся милиции, пенсионеров, собак, инфекции, голубых и розовых в том числе, детей, больше их родителей, компаний подростков от четырнадцати и выше, учительниц, особенно биологии, медиков, в частности хирургов. Он не желал сталкиваться на улице даже со слепым старичком или таким же как он, нагим, решившим выгулять свое тело, оставив шкуры дома.
Молодой человек поднялся по лестнице, обратив внимание, что на ней было множество осколков. С виртуозностью танцора на цыпочках перешел это препятствие, все же наступив на одно злосчастное стекло, которое лежало практически на самом финише. Теперь нужно было пройти мост, длиной в четыреста метров, не обращая внимания на проезжающие автомобили. Он вылез, как суслик из норки, и решил закрыть глаза, чтобы не видеть ни автомобилей, ни себя, а только черный коридор, манящий своей темнотой.
Какой самец, первый голос. Ему не холодно детский. Браво, мужчина, женский. Да как он может, последний звук, доносящийся с плоскости моста.
Мост был пройден. Впереди улицы, петляющие, удобные своей изворотливостью, способные укрыть, хотя бы частично. Он тянулся к ним, как к старой подруге, которая всегда примет, даже после долгого отсутствия, не припомнит ему время последнего прихода, от природы, безвозмездная и привыкшая отдавать, нежели принимать.
Он дошел до первого, слабо освещенного переулка, увидел черного кота с белыми пятнами, и подумал, что если хвостатый со светлыми фигурками на шкуре, то символика с перебежавшим дорогу котом не срабатывает. Кот замер, увидев Ивана, насторожился и, выгнувшись, так и пробежал до поворота в неудобной позе, наверняка думая, что этот устрашающий вид вызовет страх. Иван заметил, как в одном из спящих дворов, где даже дворник еще не проснулся, на высоте второго этажа на широком балконе двухэтажного деревянного дома, редкого в этом городе, болтаются штаны, майка комплект одежды, как будто приготовленный для него. Понимал, что залезть на балкон вряд ли удастся вероятность зацепиться или встретиться нос к носу с обладателями этого костюма была примерно восемь из десяти. Поэтому стал рыскать по двору в поисках коряги, с помощью которой сможет подцепить висящие портки. Ему удалось найти черенок от швабры, и используя его размеры, пытался подцепить штанину, свисающая более чем другая, как в игре, но тот был слишком короток для такого достойного приза. После у него возникла идея залезть на детский грибок и оттуда попробовать то же самое. Иван уже продумал, как сможет забраться на него, но не знал, как будет при этом держать швабру, да и площадка на этом грибке вряд ли была устойчивой.
А ты почему не одетый? услышал он.
В окне показалось белокурое кудрявое чудо в сиреневой пижаме. Это был мальчик или девочка. Сразу нельзя было определить или очень красивый мальчик, либо ангелоподобная девочка.
Так я еще не успел, выпалил он. Это единственное, что пришло в голову в настоящий момент. Он успел прикрыться, думая о том, какую разницу в ощущениях он будет испытывать, если узнает, кто перед ним ребенок женского или мужского пола.
Ты не успел? удивился то ли мальчик, то ли девочка.
Да, я не успел, согласился Иван, не совсем понимая, что будет дальше.
А что ты не успел? прозвучало по-женски, с любопытством. Этот вопрос следовало ожидать, и первоначально парень не был к нему готов.
Одеться, сымпровизировал он, сделал небольшую, весьма незаметную паузу и продолжил с энтузиазмом: Понимаешь, я только что приехал из страны, где мы, народ этой страны, ходим голыми. То есть ничего не одеваем сверху. У нас тепло и тело дышит. Я удивлен, что у вас принято ходить одетыми. У вас же так принято?