Впрочем, с этим мне еще предстояло разобраться.
Сам Вэйран, за неимением возможности выбираться на задания, вплотную занялся тренировками и подготовкой к турниру. С раннего утра и до самого вечера он занимался на тренировочной площадке вместе с Грумом, большим старым военным. С ними же на тренировках присутствовал и Кави. Забавно было то, что обычно уставали именно его помощники, а он был не прочь еще позаниматься.
Мы с Вэйраном почти не общались все это время, изредка перебрасывались короткими приветствиями и фразами вежливости. Он был занят, я тоже, да у нас и не было тем для общения. Я его юрисконсульт и понадоблюсь, когда задания снова возобновятся. До тех пор я лишь изредка подглядывала за ним через окна на тренировках, поражаясь невероятной силе и выносливости. Он как будто совсем не уставал, не замерзал, хотя с каждым днем приближающаяся осень все больше напоминала о себе.
Да, вопросы к нему определенно были, и мне уже самой было интересно получить на них ответы.
Как бы преданна я не была своему делу и желанию поскорее расправиться с порученным мне заданием, в-третьих, я решила все же несколько изучить историю дома Кайтранов и его, так сказать, социальную жизнь.
В один из дней я отправилась в Столицу, чтобы ознакомиться с документальными фактами в главной библиотеке всей Империи. Но каково же было мое удивление, когда я не обнаружила ровным счет ничего о доме Кайтранов. Это было очень странно, ведь записи об известных домах велись испокон веков, были заверены и подтверждены самим Императором, дабы признать все титулы, статусы и прочие атрибуты, вверенные этим семьям властью. Не говоря уже о том, что все эти записи тщательно охранялись. Я, с разрешением, и то с боем пробивалась в хранилище древних книг.
Но записей совершенно не было.
Встречаться с ир Зарцэном я не стала, ведь мне было просто нечего ему предоставить. Но вот с другими, случайными работниками, зато очень хорошо осведомленными в разных сферах, мне перекинуться парой фраз удалось.
Не скажу, что все были в диком восторге от Вэйрана, но и явной неприязни не выказывали. Всех больше всего волновало количество разрушений, которые Вэйран, выезжая на задания, учинял. Что же до его личности никто особо и не знал даже как он выглядит, ведь в свет он выходил крайне редко, если не сказать больше никогда нигде не появлялся.
Проведя в Департаменте целый день, я уже собиралась возвращаться, когда случайно краем глаза заметила знакомую фигуру. Она проскользнула незаметно, но видимо меня вела интуиция. Я узнала в нем Кави, и это заинтересовало меня еще больше.
Стараясь не светиться, я отправилась за ним. Он вроде бы меня не замечал, хотя первая мысль была связано со слежкой. Как бы не старался, при каждой новой встрече Кави окидывал меня таким взглядом, будто уже готов был выплеснуть на меня сотню-другую официальных обвинений. Да, он мне не доверял. Как и я ему.
В общем, я старалась держаться от него подальше, а посему успела только заметить, как он выходил из двери с табличкой «Отдел приема и распределения обращений граждан». По опыту я знала, что туда поступают все официальные запросы обычных людей, на которых совершалось нападение или им так только казалось.
Поскольку я понимала, что в какой-то из моментов и Кави меня заметит, я решила использовать тактику нападения. Когда он несколько воровато оглядел пустой коридор и двинулся к выходу, я выступила ему навстречу с улыбкой.
Добрый вечер, приветствовала я его.
Он сначала замер и напрягся, еще не решив, стоит ли убить меня немедленно или дать мне пару секунд. Остановился, подобрался и подарил мне ледяную улыбку.
Приветствую, почти официальный прием, не меньше.
Так и не скажешь, что мы месяц знакомы.
Не ожидала Вас здесь увидеть, ир Фиррат, призналась.
Появились важные дела, продолжал обдавать меня холодом отрешенности Кави. А Вы, ри Кросери?
Хотела разузнать, можно ли как-то поторопить прибытие к нам официального представителя Департамента. Уж очень они затягивают.
Кави улыбнулся мне так едко, словно презирал каждое мое слово.
Поскольку и мои, и его дела, какими бы они ни были, были закончены, нам пришлось вместе отправляться на улицу и садиться в один экипаж. Нормы приличия обязывали, иначе и я и ир Фиррат нашли бы тысячи причин, только бы не трястись в одной карете целых три часа.