Встретившись с Игорем, он не стал тратить время на приветствия и сразу перешел к делу:
Как ты можешь быть так спокоен, когда они уже полмира захватили, и сметут тебя с лица земли не нынче, так завтра, упрекал он князя.
И он говорил и говорил о хитростях Всеволода, о новом его союзе с Рюриком, который спит и видит себя в Киеве, о мире, который всегда был жесток, но с приходом этих типов и вовсе стал невыносим.
Игорь слушал его молча, хотя умудрился думать о своем.
О чем ты думаешь? возмутился бес, которому вовсе не нравилась его рассеянность.
О Ярославе, признался он, в последний раз он меня на порог не пустил, а ведь я немало сил приложил, чтобы дойти до него.
Ярослав, слава богу, от этих дел в стороне стоит, и не стоит его злить и заставлять вместе с ними против тебя идти.
Но он совсем ни о чем не думает, и не понимает даже, в каком мире живет, вот уж точно со своей любовью белены объелся.
Но Игорь уже переключился на то, что говорил ему бес, он вспомнил Всеволода, с которым когда-то сталкивался у князя Андрея, когда жил у него в изгнании, но он казался ему даже славным парнем, спокойным и рассудительным. Конечно, в тихом болоте черти водятся, но это его не особенно волновало. Хотя если бес об этом так беспокоится, то в этом есть что-то опасное.
И чем ты предлагаешь мне заняться? спросил он у собеседника своего, понимая, что тот так просто от него не отстанет.
Если не хочешь, как дед твой в изгнании на острове всю жизнь свою провести, нужно бороться с ними, и поставить их на место.
Мне со всем белым светом бороться придется, усмехнулся он, хотя веселого во всем, о чем они говорили, было маловато. Они не идут в открытое сражение, как я могу узнать, что делать должен, и всегда виноват окажешься.
Мы узнаем их замыслы, и потом надо будет действовать, ты не должен в стороне оставаться, хотя это не так просто.
Но я не пойду по трупам и подлецом прослыть не хочу.
Тогда остается быть мертвецом, именно этого они от тебя и добиваются упорно. Видно пора и островок подходящий подобрать, предложил сердито он.
Но бес понимал, что это напрасный разговор. Он и на самом деле один против всех быть должен. Он не сможет бороться любыми средствами.
Исчез он раздосадованный, так и не сказав о самом главном, но что еще он мог сделать? Ему и самому еще надо было подумать о том, что дальше делать с Игорем, как помочь тому, кто и сам себе никак помочь не может, и от всего отказывается.
ГЛАВА 9 СТРАШНОЕ ПРОРОЧЕСТВО
Разговор этот странный раздосадовал Игоря, он понял, что бес не стал бы его без дела пугать, и вообще не появился бы, если бы все не было так серьезно. Но что ему оставалось делать?
На первый взгляд казалось князю, что он сражается с тенями. Он сталкивается с ними на мгновение, но как только это происходит, и он старается их поймать. Они исчезают бесследно, и ему снова приходится кидаться невесть куда, и снова бежит он за ними. С ума так просто сойти от такой погони.
Конечно, бес ему поможет, но как драться, если не видишь противника. Он с грустью подумал о том, что Олеговы враги и сам грозный Мономах и в подметки не годились этим юнцам. Может, он преувеличил для красного словца, но легче ему от этого не стало.
Я не собираюсь отсиживаться в тени, размышлял в то печальное время князь Игорь, не собираюсь смотреть, как они сожрут друг друга. А потом все против меня пойдут. Но если я стану на них похожим, то, что же от меня останется? Если останусь в стороне, то они и меня и весь мой род изведут.
С какой стороны не посмотреть все было отвратительно. Но Игорь понимал, что не он все это затевал, а если нельзя чего-то изменить, то просто надо смотреть на это по-другому.
Он был прав, когда говорил о том, что князья вырождаются, рабы становятся властелинами, а те, кто мог бы править этим миром, из благородства и щепетильности своей постепенно отходят в сторону. А если действовать так, как они, то станешь таким же ничтожным.
И если что-то родного и близкого у него оставалось только ясные глаза Ярославны и сыновья его милые. Без них жизнь бы совсем невыносима была. И не будь их в этом мире, никакая власть ему не стала бы нужна вовсе.
На борьбу бесполезную может уйти вся жизнь, а как же любовь? Потом на чувства и простые радости просто не останется времени и сил. И оттого, что не мог он найти золотой середины в этом мире, особенно тошно ему становилось.