Гражданин Дима, я опять-таки, не спрашиваю тебя, кому, сколько и когда надо пить, с нажимом сказал Литвак. Дай ключ. Я тебе только что интересную и важную лекцию прочел, умнее тебя сделал, хоть и не уверен. Мне положен гонорар. Бесплатно я не работаю.
Тяжко вздохнув, Мышкин принялся старательно рыться во всех карманах.
И куда я его девал?.. бормотал он. Где-то посеял, наверное Да, пропал ключ! Потом поищу.
Я тебе помогу, решительно заявил Литвак.
Запустил пальцы в нагрудный карман халата Мышкина и, как фокусник, извлек ключ от фляги со спиртом.
Готов тебе и дальше помогать в поисках. Ты только скажи, предложил Литвак.
Скажу, уныло пообещал Мышкин.
Тогда добавлю еще кое-что сверх гонорара. Учти: за Крым сейчас расплачивается не Кремль, не мы с тобой. Расплачивается Донбасс. Кровью. Только детей там убито за год больше тысячи. Почему так вышло? Да потому что на Юго-Востоке русские люди, которых на всей Украине живет 87 процентов7, поверили обещанию Владимира Крымского, что он их защитит. Как же на весь мир пообещал И теперь предлагает бандеровскому убийце и его жертве помириться. Один убил у другого ребенка, а теперь они будут дружить.
Здесь я с тобой, Женя, не соглашусь, решительно заявил Мышкин. Нельзя было войска туда вводить. И сейчас нельзя.
Наконец ты сказал хоть что-то разумное! похвалил Литвак. Верно, только дурак стал бы кидать на Донбасс регулярную армию. Но и без нее тьма способов загнать бандеру на пять метров в землю. Крымскому было достаточно сказать киевской хунте максимально серьезным тоном: «Будете убивать людей на Донбассе, Россия сегодня же официально признает Донецкую и Луганскую республики». И все! Ни одного выстрела. И бежала бы эта бандера за Львов! Думаешь, бандерлоги пришли на Донбасс за великую Украину воевать, убивать русских изменников-«колорадов»? Ничего подобного. Им командиры-начальники пообещали автомобиль каждому, десять гектаров земли и по два-три раба из местных шахтеров. Или казаков. Ты думаешь, почему бандерлоги на груди носят бейджи с надписью «Рабовладелец»? Не знаешь
А если бы не испугались слов Путина?
Испугались бы, еще как! Сто лет известно: воевать укро-нацистская сволочь не способна. Они могут только убивать безоружных, истреблять гражданское население. Или служить вертухаями в концлагерях. Так что нормальный правитель России подарил бы Новороссии двух или трех «Черных аллигаторов»8. И войне конец. И дети Донбасса остались бы живы. И взрослые. Вот почему я говорю: помойка, а не страна твоя Руссияния
Так почему же ты, страдалец, до сих по сидишь в помойке, а не свалил на родину предков?! рявкнул Мышкин.
Литвак затих и сосредоточенно зачесал пятерней бороду.
Почему сижу? Время не наступило. Но если все здесь будет и дальше так, оно наступит очень быстро, заверил Литвак. Как говорил товарищ Ленин, объективная реальность, данная нам в ощущениях, сильнее наших представлений о ней. Хотя жаль Хоть и помойка, и стервятники нас с тобой живых расклевывают, но все равно: она мне тоже родина, хотя тебе, нееврею, этого не понять.
И Мышкин с изумлением увидел, как коровьи глаза Литвака повлажнели Нет, показалось.
Наверное, не понять, согласился он. Как может еврей жалеть Россию, если существует Израиль?
Вот именно. Для тебя полукацапа, полухохла все проще. У тебя Израиля нет. У тебя одна Россия от Белого до Черного моря и от Карпат до Камчатки. Вполне достаточно. А вот привязали бы тебя к двум наклоненным деревьям и отпустили бы, очень я тогда хотел бы послушать твои вопли, когда тебя надвое начнет разрывать
Всё! Прекращай трёп! не выдержал Мышкин. Взял ключ уходи! Иначе передумаю.
Литвак ухмыльнулся, завертел на пальце веревочку с ключом, замурлыкал песенку и двинул в кладовую.
Мышкин вытащил из стола наброски статьи, которую надо было сдать в «Вестник патологоанатомии» еще месяц назад, и попытался сосредоточиться. Ничего не получалось. Проклятый Литвак словно мозги отключил.
«Гуманист чертов, эксперт, в политики записался Когда был начальником, очень любил новую власть. А теперь душа мести требует Осмелел! Еврей русский патриот, вечный анекдот. А, может, и не врет. Или дурочку изображает?»
Он вдруг спохватился и посмотрел на часы. Оказывается, он уже час сидит над чистым листом, а Литвака все нет. И ключа нет.