А улица Мало-Подвальная тоже на месте вала? логично продолжила Даша.
Вот именно Мы можем перелететь через ворота? спросила Маша, не слишком преуспевшая в высшем ведьмацком пилотаже.
Легко, Чуб вновь взяла ее за руку.
Словно птицы, они перенеслись через крест полукруглого купола надвратной церкви Богоматери, венчающий «Золотые ворота», и оказались на другой части вала.
Ух ты, прикольно! Даша невольно вытянула шею, стараясь рассмотреть все подробности жизни древнего Города.
От главных златых врат шла широкая мощенная деревом улица к следующим вратам в княжеский Киев. А там, где в их времени были прочерчены Золотоворотская, Яр Вал и Владимирская, поместился сейчас сказочный бревенчатый Город, множество деревянных домиков и теремов в один и даже два этажа, с крылечками, двориками, огороженными ладным частоколом. В одной из построек горел огонь, вовсю трудился кузнец, выделывая молотом будущий щит или меч Между дворами и зданиями сновали люди в длинных холщовых рубахах и платьях, в кольчугах, и даже шубах в древнем Киеве тоже царила осень. С внутренней стороны вала бежал широкий ручей, кожевники мочили в нем кожу. Две лошади рыжая и белая, пили воду, их хозяин, ужасающе бородатый и широкоплечий, ласково поглаживал бок одной из них, приговаривая что-то, и вдруг поднял голову вверх, прищурился, глядя прямо на залетных ведьм.
А он не пальнет в нас из лука? спросила Чуб.
Я так и не отыскала заклинание «невидима и свободна», со слабой улыбкой сказала Маша. Но есть не хуже «хамелеон».
Так он нас видит или нет?
Он видит не нас, а двух сорок. Правда, в сорок киевляне тоже любили стрелять. Их считали ведьмами, и не без оснований, Машино лицо посветлело.
Легко передвигая невесомое тело, она двинулась по гребню крыши в сторону еще не существующей площади Независимости, жестом предлагая второй «птице» идти за собой.
«Странные мы, пешеходные сороки какие-то», проказливо подумала Чуб.
Как ни странно, ей очень нравилось здесь. В отличие от Прошлого 1888 года, древнейший Киев манил ее своей «настоящестью», неизвестной ей скрытой силой.
Теперь мы идем как раз над будущей улицей Мало-Провальной, сказала Маша некоторое время спустя. А дальше вал пройдет по будущей улице Козье болото до площади с таким же названием
Так все Провалля находится на месте защитного вала?
Чуб снова посмотрела назад за стену. К «Золотым воротам» змеилась дорога, сейчас на ней не было ни караванов, ни даже одиноких всадников. Ворота были закрыты, поднят подъемный мост, и где-то вдалеке на солнце змеилась, мерцала в осеннем солнце еще полноводная река Лебедь.
Не на месте вала, а за ним, сказала Маша. Святой Город был защищен стеной. Но все, что находилось за стенами, не было святым. И когда враги штурмовали эти стены, они падали мертвыми в Провалля, и когда друзья оказывались врагами, их казнили и сбрасывали с этих стен, и их головы сажали на колья у этих стен, чтобы разграничить рай и ад
Так все, что за стенами древнего Киева, ад?
Для кого-то это стало адом При Ярославе в Киеве жило семьдесят, а может, и сто тысяч людей, после нашествия Батыя в Городе осталось две тысячи. Ты хоть понимаешь, сколько там притаилось смертей? показала Маша на темную стоячую воду глубокого защитного рва.
И вода, скрывающая ров, вдруг показалась Чуб истинным входом в ад было сто тысяч осталось две и еще тысячи убитых врагов и все они покоятся там?
Маша покачала головой:
Провалля не ад. Но, что посеешь, то и пожнешь. И за пару столетий Провалля, и ров за стенами Города, и яр за ним успели стать чашей смертей, чашей боли и чашей отчаяния Кстати, Драбские врата, сквозь которые в Киев вошел хан Батый, стояли как раз на месте вашего цирка.
Даша вздрогнула и на миг закрыла глаза точно опять заглянула в страшную, наполненную кипящей адской лавой чашу Мистрисс Фей Эббот. Не души ли павших у Драбских врат она видела в той златой чаше на толстой витой ножке?
Если Провалы плохая энергия, почему мы используем ее? Ведь и наша Башня Провал и Малоподвальная, 13.
Я тоже размышляла об этом, сказала Маша. Думаю, там стояли дозорные башни таких же защитников града, как мы. И не только смерти, но и высокие подвиги, жертвы видели эти стены У каждой части стены своя история я так думаю. И не удивительно, что именно здесь, на границе святости и смерти, образовался разлом и появились Провалы. Огромные скопления той самой низшей энергии боли, смерти, отчаяния, которую так любят некроманты.