Фрайсс Камень дотронулся до лба, глядя вслед прямой спине Курца Моттегауса. Лоб был мокрым и ледяным, как рыба из полыньи. В левой руке были накрепко зажаты новенькие золотые монеты. А на прилавке, чуть покачиваясь под теплым, дурно пахнущим ветром, лежало рябое, длинное птичье перо.
Демон, пробормотал он.
Таверна «Колченогий орел» не входила в первую десятку питейных заведений Утранта. Не входила она и в первую полусотню, болтаясь где-то в девяностых-сотых. Не самый низ, откуда уже некуда падать, но и не звезда первой величины разумеется, лишь в определенном смысле. Причина была проста: в «Колченогом орле» не пили. На столиках, круглых, точеных и в меру хрупких, можно было увидеть горячий сидр, едва-едва дающее в голову оствернайхское пиво, ледяную «жженку» и не более. Злые языки поговаривали, что рыжий Стерх, хозяин «Орла», сам капли в рот не берет, оттого и вечно зол, мрачен и судьбою обижен. Никто, впрочем, не мог засвидетельствовать момент, когда подобные выражения были бы высказаны ближе, чем за полторы мили от таверны Стерха: когда громадные хваталки рыжего сжимались в кулаки, а на тыльной стороне ладоней вспухали вены, мало кто был способен договорить заготовленную заранее гадость до конца. С другой стороны, Стерх и сам признавал частичную справедливость заявленного. Зол конечно же. Мрачен всегда. Но вот насчет судьбы, братец, перебор. В качестве полновесного артумента у Стерха имелась Хельза и трое постреленышей все, как на подбор, хмурые и с немаленькими кулаками. Собственно, одной Хельзы было бы достаточно ну да не об этом речь.