Я решила, что это риторический вопрос, и промолчала.
Потом он вел себя как беспомощный ребенок. Дуб с сундуком с Кощеевой смертью завалил для него медведь. Выскочившего из сундука зайца разорвал в клочья его неубитый Иваном собрат. Вылетевшую из зайца утку с яйцом сбил селезень. А когда яйцо сгинуло в морской пучине, ваш слабонервный Ванечка залился горючими слезами. Хорошо, щука далеко не уплыла и доставила «герою» яйцо на блюдечке с голубой каемочкой.
Не на блюдечке, а в зубах, не удержалась я.
Ах, извините, в зубах. Ивану оставалось яйцо разбить и иглу с Кощеевой смертью сломать. Великий подвиг.
Отцепись от Ивана, прошипела я. У нас все будет по-другому.
Это почему?
Потому что я его люблю. Сам говорил: любовь великая преобразующая сила. А в твоих сказках о любви нет ни слова. Разве там написано, что Василиса была влюблена в Ивана без памяти? Или что он страстно ее любил? Любил бы, с Кощеем голыми руками справился бы.
Ну да, рассмеялся Наставник. У любви сила, как у Годзиллы. На это трудно возразить. Но вы, ваше высочество, упускаете одну важную деталь. Тот златокудрый красавец, что везет нас сейчас за пазухой, вас не любит.
Полюбит, возразила я. Раз я так сильно его люблю, он обязательно полюбит меня в ответ.
Ну-ну, грустно хмыкнул Наставник и до самого царского дворца не проронил больше ни слова.
В тот же день во дворце царя батюшки Ивана сыграли три свадьбы. Старший царевич женился на боярышне, средний на купеческой дочери, а Ванечка на мне.
Когда возлюбленный после свадьбы на ладони нес меня в свои покои, сзади тащилась толпа, из которой раздавались смешки и выкрики. Громче всех ржали жены старших Ванечкиных братьев. «Вместо опочивальни эту лягуху надо на кухню нести», заливалась первая. «Точно, заходилась от смеха вторая. И там сразу в молоко бросить, чтоб не скисло».
В опочивальне стояла большая кровать под балдахином. По шелковому покрывалу были разбросаны подушки, на которых развалился рыжий кот. Увидев меня, он распушил хвост, выгнул спину и зашипел. Выгнав кота за дверь, Ванечка взбил две подушки, на одну посадил меня, на другую лег сам, сказал «Спокойной ночи» и уснул.