Слышала, шо об нас по деревне судачат?
Маша сразу смекнула, о чём хочет поведать ей парниша, но как и полагается хитрющей даме, попыталась увести разговор в сторону:
Знаю, потерпи, через десять лет поженимся. Пойдём чай пить.
От чая Вася никак не смог отказаться, видимо сам заболел ненормальной привязанностью к волшебной посудине.
И вот на столе уже стоит дымящийся пухлый железнобокий «детина», тарелка с ватрушками и две чашки ароматного чёрного грузинского чая «экстра».
А когда дети напились, наелись, и у Васи раздулся живот в верхней части, то у него почему-то не повернулся язык сказать: «Давай отвезём самовар обратно в лес и отдадим его хозяину Карачуну в пожизненное пользование. Пусть про злыдню сплетни ползут, а не про нас!»
Нет, нет, женишок довольно откинулся на спинке стула и ласково произнёс:
Обязательно поженимся! а потом он повернулся к окну и погрозил воображаемым сельчанам. А то у вас самоваров нет! Можно подумать, вы чаи не гоняете.
Маша грустно вздохнула:
Не пьют. Они только самогон жрать и привыкши. Так мой папка говорит. Вась, а давай отвезём самовар в лес и отдадим его Карачуну. Пущай про него трындят, а не про нас!
Парнишка выпучил на подружку удивлённые глаза:
Ты что, Машь! Нельзя с казённым добром обращаться плохо. Так дед твой говорит. Выпорет он нас, как пить дать, выпорет.
Не выпорет, ещё раз вздохнула Маша. А в сани посадит и в лес отвезёт на пожизненное там проживание.
Пацан покрутил пальцем у виска, да так, что невеста не поняла: кому предназначался этот жест ей или деду?
Вась, дёрнула его за рукав девчушка. Пойдём гулять во двор.
Пойдём во двор на позор, согласился с ней малец.
А давай плакат с самоваром нарисуем и с ним отправимся, ну типа парад устроим.
Демонстрацию, поправил её мальчик.
«Несанкционированный митинг», поправил их голос с неба.
«Одиночный пикет», из печной трубы дух Карачун завыванием ветра поправил голос с неба
Бр-р-р! замотали головами дети. Ладно, обойдёмся и без плаката, мы ж не «ку-ку»!
Они посмотрели друг на друга:
Или «ку-ку»?
Ладно, у деда спросим.
Да ты что, мой дед первый «ку-ку» на деревне! Так все говорят.
А второй кто?
Вторые мы с тобой, моя бабушка третья, а папка с мамкой четвёртые.
Тут Васятка вспомнил и о своих предках:
Ну тогда и мои родственники «ку-ку». Чем они хуже твоих?
Ничем, согласилась Маша. Твои тоже «ку-ку», наверное.
Дети взялись за руки и молча вышли во двор. Скрипнули калиткой и гордо зашагали по сельской дороге. Они шли без самоварного плаката, но им казалось, что они маршируют вместе с ним.
И вас с праздничком! высовывались из заборов люди и здоровались с сумасшедшими влюблёнными.
А Маша с Васей пересчитывали их по головам: «Тётка Глаша десятая ку-ку, бабка Дуся одиннадцатая ку-ку, Егор Степанович двенадцатый ку-ку» и так далее.
А на улице была осень. Голос с неба спорил с Карачуном. Но злой дух неумолимо наступал. Скоро зима. А зима царствие небесное тёмного бога Карачуна. Вот тогда-то он мозги и скрутит! И не только Машке, Ваське, их родственникам, соседям, но и всем нам. Правда, граждане? Милые, добрые, поможите!
Вещизм
Пошла Маша на базар
покупать «Скипидар!»
Нет. Пошла Маша на базар
покупать «Земли гектар!»
Нет. Пошла Маша на базар
покупать «Инвентарь!»
Нет. Пошла Маша на базар
покупать «Самовар!»
Да нет же! Самовар у неё уже есть. Пошла Маша на базар покупать пуховый платок. Скоро зима, а прошлогодний поизносился. Старый платок её серый, немаркий. Но теперь наша Маша заневестилась, день рожденья на носу девять лет уж как будет, и в школу она ходит аж во второй класс. Поэтому шаль ей нужна белая, нарядная. Так она сама решила. Эх, покупка шали дело серьёзное, а посему Маша пошла на базар не одна, а с мамой. Заодно они купят белые пуховые варежки и валенки из белого войлока. Мама долго сопротивлялась, особенно она была против марких рукавичек и обуви. Но Маша применила все методы воздействия и давления, которые знала, вплоть до бойкота воды и пищи, и мать сдалась, хотя отец настаивал и требовал у жены держать оборону. Бабушка на этот цирк плевать хотела, а вот дед припёрся к внучке с тяжёлым кожаным ремнём, на котором сверкала начищенная зубным порошком жёлтая солдатская бляшка со звездой. Но дедова дочка (мама Маши) скрутила своему отцу руки и положила старого на пол мордой вниз. А бабушка и на пленённого супруга плевать хотела! Впрочем, она не видела позора мужа, а мирно ковырялась у себя во дворе, утрамбовывая компостную яму жухлой травой.