Расскажи.
Она рассказала о убийстве Довгого, о Мореле, о сходстве двух смертей, о исчезновении компьютера и книги.
Ты думаешь, что убивал один и тот же, задумчиво сказал Олег. Одесса и Марсель, где что Жалкий неудачник и знаменитый писатель.
Не надо его обзывать неудачником. Он отлично преподавал, и прекрасно писал. Просто не повезло, или характера не хватило
И опять я спрошу, а тебе это зачем? Отомстить за подчинённого? Однокурсника?
Какая там месть а однако ж любопытно. Морель и Слава вполне вероятно знали друг друга. И обоим режут глотку сходным ритуалом.
Не лезь в это дело, сухо сказал Олег. Какой-то детский сад. Дай слово не лезть в это дело.
Она была так поражена заботой, что немедленно дала слово.
Да, наверное, ты прав. Старовата я бегать загадки разгадывать. А жаль
Он еще больше растрогал ее.
Без папашки, сказал он тихо, глядя на скатерть, я как-нибудь на свете проживу. А без тебя я останусь один. Помни это.
Лучше иметь старые, подержанные бриллианты, чем не иметь никаких, как говаривал Марк Твен, сказала Светлана, и Олег засмеялся.
Она незаметно вытерла глаза, сделав вид, что проверяет состояние левой брови.
Обед был закончен сливочно-шоколадным «Тирамису».
Светлана подвезла сына до дома, где он снимал квартиру. Она попыталась поцеловать его в щеку, но сынуля ловко уклонился.
Хочешь загадок, посоветовал Олег, стоя на тротуаре и глядя на мать сквозь боковое окно, смотри британские сериалы. Лихо закручено и вполне безопасно, в любую минуту можно выключить и пойти спать.
Два дня все было хорошо. Светлана занималась Одесской школой, пила чай с Песецкой и гуляла по берегу моря.
А вечером второго дня новостная лента «Le Figaro», на которую она была подписана, сообщила, что в французской прессе разразился скандал. Арман Морель жив, его видели в аэропорту Буэнос-Айреса, а днём позднее- в Новом Орлеане.
Глава 4
Инспектор Марсельской полиции Жюль Коннард сидел в автомобиле и ел печёное яблочко.
Машина стояла на 38 route de la Valentine, недалеко от армянской закусочной «Obistro dArmenie».
Его машина была припаркована в тесном ряду вдоль тротуара так плотно, что касалась бамперами передней и задней машины.
Улица была залита беспощадным солнечным светом. Тени от домов, машин и фонарных столбов казались вырезанными из чёрной бумаги. Несмотря на время года, крыша машины разогрелась, как будто на улице было начало сентября.
Инспектор ел второй завтрак. Он ел сладкое яблочко из маленького пластикового контейнера малюсенькой же вилочкой Zepter, и поглядывал на закусочную.
Коннарду было шестьдесят пять лет, он страдал воспалением поджелудочной железы, и поэтому ел шесть раз в день. Его жена, Ирена, заботливо готовила ему маленькие порции на каждый день, и инспектор поглощал их с завидной регулярностью.
Доев завтрак, Коннард вытер губы салфеткой, закрыл контейнер и сложил его в сумку-холодильник вместе с вилочкой. Потом вытащил из перчаточного отделения термос, налил себе травяного чаю и медленно запил ланч.
Улица была пуста. Машины не проезжали мимо уже четверть часа, не брели пешеходы по каменным тротуарам, и сама закусочная дремала в ожидании вечера. Этот квартал оживлялся лишь к заходу солнца. Появлялись завсегдатаи крошечных питейных заведений, вездесущие туристы, звучала музыка и включались огни.
Полицейский сладко потянулся, осел в кресле и прикрыл глаза.
А когда опять открыл их, увидел двух людей, которых он и ждал.
Один из них был длинный, с растрёпанными волосами на вытянутой на манер огурца голове. Другой, не выше плеча спутника, квадратный, в нелепых штанах с карманами на ляжках, шел враскорячку, как морской волк по пристани. Парочка производила комическое впечатление.
Пат и Паташон, пробормотал Коннард.
Двое остановились у входа в закусочную, один из них, коротышка, делал последние, яростные затяжки, чтобы сигарета не пропала зря. Потом он бросил окурок под колесо ближайшей машины, и оба исчезли в «Obistro dArmenie».
Эти двое давно раздражали полицейскую душу инспектора.
Ёнкулес, грубо ругнулся он под нос. Безмозглые громилы, как же вы меня достали
Сначала бьют, потом думают.
Инспектор сталкивался с методами этой парочки, видел последствия.
Однажды вы подставитесь