Вчера я получил за тебя больше ста пятидесяти долларов, обрадованно сообщил судья, едва я поздоровался. Это проценты за полгода, Гек. Я положу эти деньги вместе с остальными шестью тысячами, а то ты, чего доброго, истратишь их, если возьмешь.
Нет, сэр, решительно заявил я, тратить я их не буду. Вообще мне эти деньги не нужны. Возьмите себе и шесть тысяч, и все проценты.
Ты что, Гек? Что случилось? оторопел судья. Тебе кто-нибудь угрожал?
Пожалуйста, возьмите мои деньги и ни о чем не спрашивайте, твердо стоял я на своем. Тогда мне не придется врать.
Судья задумался.
Кажется, я понял, наконец сказал он. Ты хочешь уступить мне свой капитал на время, а не навсегда.
Он взял бумажку и что-то написал на ней.
Тут сказано: «За вознаграждение». Это значит, что я приобрел у тебя твой капитал и заплатил за это. Вот тебе доллар. Распишись здесь.
Я расписался и пошел к Джиму, негру мисс Уотсон, большому специалисту по части примет, гаданий и предсказаний. У него был большой волосяной шар величиной с кулак, который Джим вынул из бычьего сычуга, и теперь гадал на нем, взимая за свои предсказания деньги. Негр утверждал, что в шаре сидит дух, который может ответить на любой вопрос.
Джим, я хочу узнать, правда ли, что мой папаша вернулся в город, начал я. Если да, то пусть шар скажет, что старик собирается делать.
А плата, мистер Гек?
У меня есть старая фальшивая монета в четверть доллара, честно сказал я, но, может, шар ее возьмет, не все ли ему равно? Понимаешь, я все свои деньги отдал судье, потому что боюсь, отец их у меня отнимет.
Джим понюхал монету, покусал и потер ее.
Ладно, мистер Гек, я сделаю так, что шар примет ее за настоящую, пообещал он. Надо разрезать сырую картофелину пополам, положить в нее монету на ночь, а наутро меди уже не будет заметно и на ощупь она не будет такая скользкая. Такую монету и в городе кто угодно возьмет с удовольствием, не то что волосяной шар.
Монета исчезла у Джима в кармане, и гадание началось. Шар стал нашептывать Джиму, а Джим пересказывал мне.
Ваш папаша еще сам не знает, что ему делать. То думает, что уйдет, а другой раз думает, что останется. Лучше всего ни о чем не беспокойтесь, пусть старик сам решит, как ему быть.
Легче от этого предсказания мне не стало, но пришлось довольствоваться имеющейся уклончивой информацией. Я поплелся домой, полный мрачных предчувствий. Первое, что я увидел, войдя к себе в комнату, был мой родитель собственной персоной!
Отцу было лет около пятидесяти. Его длинные, нечесаные, грязные волосы свисали космами на лоб. Волосы были черные, без седины, а лицо совсем бледное, как рыбье брюхо. Одежда состояла из одних лохмотьев, один сапог лопнул, и наружу вылезли два пальца.
Ишь ты, как вырядился! вместо приветствия заявил мне папаша. Небось думаешь, что ты теперь важная птица?
Может, думаю, а может, и нет, буркнул я.
Говорят, образованный стал, читать и писать умеешь, продолжал он недовольно. Думаешь, отец тебе и в подметки теперь не годится, раз он неграмотный? Гляди, я дурь-то из тебя выколочу. Школу свою брось. Твоя мать ни одной буквы не знала, так неграмотная и померла. И все родные тоже. Я сам ни читать, ни писать не умею, а сынок, смотри ты, каким франтом вырядился! Зря думаешь, что я это терпеть буду! А может, врут, про грамотность-то? Ну-ка, почитай вслух.
Я взял учебник и начал читать что-то про генерала Вашингтона. Не прошло и минуты, как отец вы рвал книжку у меня из рук, и она полетела в угол.
Вижу. Читать ты умеешь, проговорил он беря в руки синюю с желтым картинку, где был нарисован мальчик с коровами. Это что такое?
Это мне дали за хорошую учебу.
Я тебе тоже дам кое-что: ремня хорошего! рассердился отец и разорвал картинку. Разбогател, говорят! Это каким же образом?
Все врут вот каким, буркнул я.
В общем так: ты мне эти деньги завтра же достань.
Нет у меня денег.
Врешь! Они у судьи Тэтчера.
Судья Тэтчер приобрел у меня весь капитал. Вот расписка. У меня есть всего один доллар, и тот мне самому нужен
Какое мне дело, что тебе нужно!
Папаша отобрал у меня единственный доллар, а на другой день напился и пошел к судье Тэтчеру требовать, чтобы тот отдал ему мои накопления. Ничего из этого не вышло, и тогда отец пригрозил, что заставит отдать деньги по закону.
Вдова и судья Тэтчер подали прошение в суд, чтобы меня у отца отобрали и кого-нибудь из них назначили в опекуны. Однако судья у нас с Сент-Питерсберге был новый. Он недавно получил назначение, еще не знал моего папашу и сказал, что суду не следует без крайней необходимости вмешиваться в семейные дела и разлучать родителей с детьми.