Слабость не извиняет предательства, а я предал Машу и Феденьку, я на мгновение позволил себе усомниться, что они живы, он мимолетно подумал о Лауре:
Она собиралась сказать, что с точки зрения церкви я не женат, Генрих помнил удивленное выражение в ее глазах, но промолчала. Формально это так, но речь идет не о церкви, а о Боге, он мимолетно пожалел, что не может исповедоваться:
Католикам легче, вздохнул Генрих, они могут получить отпущение грехов, а я должен прийти к Богу и сам начать говорить с Ним, он закрыл глаза, и неизвестно еще, что Он мне скажет, Генриху захотелось позвонить матери:
Но понятно, что скажет мама, он заставил себя зайти в квартиру, учитывая, что она опять рискнет жизнью ради моего счастья, Генрих неслышно скрылся в гостиной. Ему не хотелось будить Лауру:
Я не знаю, что ей сказать, он взял портфель, она страдала, Генрих, как выразилась мать, в общих чертах знал о произошедшем с кузиной, она хотела излечиться, она потянулась ко мне не из-за любви, а из-за желания вернуться к нормальной жизни
Лаура ничего не говорила, однако он понял, что девушка может не поехать на Тайвань:
Если я ее позову, Генрих остановился, если я скажу, что люблю ее, что хочу с ней обвенчаться, она останется здесь, пастор разозлился на себя:
Это неправда, Генрих сжал потрепанную ручку, я не могу такого говорить. Я люблю Машу, а теперь я не знаю, как мне поступать и что делать, ему надо было подумать:
Но не здесь, Генрих взглянул на часы, Лаура может проснуться и тогда, он не был уверен, что устоит перед соблазном:
Вернее, я уверен, что не устою, мрачно поправил он себя, я долго терпел, долго жил один. Прошло пять лет, если Маша жива, она могла, Генрих не хотел думать так о жене:
Гурвич за ней ухаживал, умывшись, он тихо оделся, но Маша никогда не согласилась бы с ним жить, она его ненавидела. Но ведь он мог шантажировать ее судьбой Феденьки
Вырвав из блокнота чистый лист, Генрих заколебался, не зная, что написать Лауре. Он опустился на продавленный диван, среди разбросанных книг и черновиков. На рабочем столе стояла пишущая машинка, но фотографий, даже матери или братьев, в квартире не было:
По соображениям безопасности, вспомнил он вчерашний разговор с Лаурой, а снимков Маши или Феденьки у меня тем более нет
Сын словно привалился к его боку. Генрих услышал удовлетворенное сопение:
Грузовик биби, мальчик вертел дешевую жестяную игрушку, Федин грузовик, Генрих сглотнул слезы:
По пути в Москву мы купили машинку в ларьке на вокзале. Он вез медведя, он ложился с ним спать, а Маша его укачивала. Я предал не только Машу, я предал и Феденьку. Он помнил меня, он не мог забыть родителей. Он ждет меня, а я в это время, ручка яростно царапала по бумаге:
Прости, я должен уйти, Генрих решил выпить кофе в кафе напротив, я совершил ошибку, поддавшись минутной слабости. Я виноват перед тобой, я не должен был так поступать. Я желаю тебе счастья, Лаура, в спальне что-то зашуршало, пожалуйста, не ищи меня, такое не может продолжаться. Я виноват перед Богом и моей семьей, мне надо искупить содеянное, Генрих не собирался ничего скрывать от жены:
Я все расскажу Маше, и пусть она решает, что делать, накинув пальто, он опустил записку на половицы, мне надо раскаяться перед ней, Генрих не стал задерживаться у спальни, но Маша поймет меня, поймет и простит
Осторожно захлопнув парадную дверь, он пошел вниз по лестнице.
Саша не потащил сумку с малярными кистями в номер отеля «Кемпински». Гостиница располагалась неподалеку от самого роскошного перекрестка Берлина, как сообщали туристические проспекты. Пересечение Курфюрстендам и Фазаненштрассе сияло неоном реклам. В вестибюле отеля еще стояла пышная елка, украшенная фарфоровыми игрушками и золоченой звездой.
Саша уехал из Москвы после Нового Года, проведенного с семье на даче товарища Котова. Матвей получил конструктор и машинки, Маша нашла под елкой французские духи и заказанное Сашей по каталогу белье:
Подарок она за столом не раскрыла, Саша усмехнулся, но потом я его оценил по достоинству, Мотя сам нарисовал открытки для родителей и товарища Котова:
Дорогому папе в новогодний праздник, мальчик приписал и Happy New Year, Маша к нему привязалась, пусть Мотя ей и не родной сын, жена учила Матвея играть на пианино и занималась с ним языками.