Какая-то старушка меня спросила, как пройти к мощам батюшки Серафима, я ответил: «Не знаю, я здесь человек случайный». Рядом проходила монашка, посмотрела на меня то ли с удивлением, то ли с укоризной, сказала: «Пойдемте, я вас провожу». И провела нас через храм прямо к мощам Серафима Саровского. Я не знал, что в таких случаях делают, повторял все за другими. Вышли мы с бабулькой из храма, у нее глаза светятся такой радостью. Спросила мое имя, говорит: «Видно, Бог тебя привел сюда, с тобой и я такой чести удостоилась, ведь провела нас сама матушка настоятельница, мне монашки сказали. А сама-то я сегодня могла бы и не попасть видишь, сколько людей». Тут только я увидел, какая огромная очередь выстроилась, чтобы приложиться к мощам старца.
Короче, с того дня я позабыл о дзен-буддизме, как о ребяческих забавах. Мне будто открылся путь, и ясной показалась цель моей работы: научиться снимать так, чтобы через визуальный видимый ряд приоткрывать невидимый, но неотъемлемый и главный мир человека, неотделимый от него.
И ты сумел это сделать! Твоя дипломная работа и короткометражка
Да, эти работы прошли на ура, а дальше дело не пошло. Для хорошего кино нужны серьезные деньги, спонсоры. Ни того, ни другого, как понимаешь, у меня не было. Тут Жорик со своей наукой: «Желаешь творить, хочешь перспектив сам заработай деньги на свои фильмы. Это обычная практика!» И я работал, снял столько роликов, что не сосчитать. Деньги пошли нормальные, а с ними новые возможности. В общем, втянулся я в эту новую жизнь, появились новые друзья, новые мысли, проекты. О прежних своих замыслах стал забывать, но особо об этом не сожалел, думал, что все у меня еще впереди. Короче, когда появилась возможность снять свое кино
Оказалось, что снимать нечего?
Именно так. Я кинулся к старым записям, просмотрел все отснятые впрок сюжеты материала много, но вместе не собирается. Это как в разбитой мозаике: отдельные фрагменты хороши и их много, но сложить вместе никак не получается, потому что нет основы, цемента, что связал бы кусочки в единое целое. Тут я понял, что со мною что-то неладно. Попытался разобраться, что к чему, получилось только хуже. Оказалось, что изменился не только мой образ жизни, мои мысли, но и я сам. Пришли успех и деньги, но ушла радость, пропал интерес к жизни. Я стал равнодушным к жизни и себе. И тут навалилась на меня такая тоска!..
Что ж мне ничего не говорил?
А чем бы ты помог?
Представь себе, помог бы. Сам прошел через такое. Когда со спортом все закончилось, думал, сдохну от тоски. Не знаю, что со мной стало бы, если б не соседка по квартире. Она посоветовала обратиться к священнику. Он понял меня с полуслова, объяснил, что нет греха страшнее греха уныния и отчаяния. Назвал признаки этой духовной болезни: глубокая депрессия, ощущение безысходности, полнейшее равнодушие к жизни и себе и, как крайняя степень, попытка уйти из этого мира.
Что-то я не очень понял: отчаяние это грех или наказание?
И то и другое. Нужен опытный духовник. Я помню, твоя матушка рассказывала притчу, как недовольный своей судьбой человек обратился к Богу с просьбой поменять свой крест на более легкий. А Боженька ему говорит: бери любой на выбор. Мужик перебрал сто разных вариантов, а остановился все равно на своем. Так-то! Сергей посмотрел на часы: Мать честная, времени-то сколько! Давай спать!
Сытые и разморенные, они улеглись спать на диванах в гостиной. Некоторое время лежали молча. Мрачные мысли и мучительные воспоминания отошла в дальнюю даль, Артем стал засыпать.
Сергею уже снился первый сон, легкий и смешной. Вопрос Артема застал его врасплох:
Сереж, а как думаешь, простят меня там за мои фортели?
Мне кажется, уже простили. А позволили произойти всему, чтобы ты скорее узрел весь ужас предательства.
Себя самого?
Ну да. Надо бы тебе сходить в церковь, поставить свечку. А лучше сходи на исповедь, причастись.
А ты что, ходишь на исповедь?
Пока нет. Но мама всегда говорила, что нет лучшей помощи в жизни, чем молитва. Хочешь, пойдем завтра вместе, свечки поставим, постоим в храме?
У тебя что, тоже проблемы? привстал с подушки Артем. Извини, я как последний эгоист все только про себя.
Я только что отца схоронил
Да-да-да, прости!
Да ладно, успеем про все наговориться, в деревне дни долгие, а вечера еще длиннее.