Круги
Инесса Ганкина
художник Павел Жилянин
художник Вероника Сенкевич
редактор, автор предисловия Галина Андрейченко
© Инесса Ганкина, 2019
Круги Как много в этом слове
И впрямь: круги на воде, концентрические круги, возвращение на круги своя, хождение по кругу, спасательный круг, круги небесные И ни одно значение не исчерпало своего смысла. Особенно начинаешь это понимать, когда раскрываешь новую поэтическую книгу Инессы Ганкиной.
Круги, пусть даже концентрические, но тем не менее есть невидимые прорывы у окружностей, которые позволяют читателям, умеющим находить из любого замкнутого пространства выход, перемещаться в квадратуру круга следующего, и не всегда в установленном порядке. Иногда бывает достаточно вообразить себя героем картин Марка Шагала.
Круг-город, круг-дом Ломится в ухо дребезжанье посуды. Как хорошо, что медведь наступил на то самое ухо, и уже слышна музыка города. Любая, какая угодно, не всегда стройная или журчащая подчас обрывистая, шагающая по ступенькам, которые тоже шагают в свою очередь из-под ног.
Поэтическая ритмика автора очень непосредственна. Четкие чеканные строки с непременным рикошетом редкость. Все течет, течет с разной скоростью, современность предлагает сегодня одну, завтра другую, вчера еще некую, непронумерованную. Классическая строка, сосуществующая с временем и его проявлениями, приобретает форму не- или неоклассическую, привычный стих постепенно переходит в верлибр, мы ступаем по нему, делаем открытия, а потом он неожиданно возвращается, закольцовываясь на близости к классике.
Отданные на наш суд авторские «Круги» невозможно представить по отдельности. Они сосуществуют, нельзя сказать: это город, это страна, а вот любовь и т. д. Круги не могут друг без друга: город в городе, страна, континент, любовь, события в городе, стране, на континенте и одновременно за пределами. Это Мир автора. В каждом стихотворении целый мир. Казалось бы: комнатный кактус, ничего банальнее и придумать нельзя. А ведь если окинуть его авторским взором, сколько можно увидеть, почувствовать, даже оказаться в неведомом доселе пространстве.
И отдельной строкой Холокост. Навряд ли есть хоть одна семья, по которой не проехало страшное колесо истории. Ход времени неисчислим, круги идут, и сквозь них проступают лица, речь, глаза, кружится пепел преклоняешь колени и кладешь камень, ибо есть место, куда его можно положить. Или «Какие сны». Мы-то помним, что эти слова срывались с уст шекспировского Гамлета. А у Инессы Ганкиной это преломление Холокоста в дне сегодняшнем, его осмысление со всеми вытекающими.
Новые Моисеи
не узнают
горящего куста.
А праведник Ной (возможно, не впервые), гладя своих котят, строит вечный ковчег, который поплывет к кругам небесным. Он возьмет всех.
Читайте книгу, ступайте по кругам. Пусть у каждого будет свой, как и задумал автор.
Галина Андрейченко,поэт, редактор книгиГОРОД, ПРЕЖДЕ РОДНОЙ
Графика Павла Жилянина
Город, прежде родной
Город, прежде родной,
в постоянном движении
исчезают кафе,
появляются граффити.
Память прочно хранила
твою топографию,
словно складки одеяла
до боли знакомые
возле дома направо
И запахи булочной,
пять ступеней, перила,
скамейка под тополем.
Это было и сплыло,
и врут фотографии.
Вечен круг возвращенья,
но только попробуйте
соскочить с колеи,
что зовется историей,
и укрыться туманом
в окне с занавескою
Вмиг очистят карманы
и выставят бездарью
и пинками за дверь
Славно профнепригодностью
называть обращение
к давней традиции,
где слова и дела
еще кое-что стоили.
Зеленеет листва,
и с румяными лицами
город прочно въезжает
толпою нестройною
в одиночку и парами
«стерпится слюбится».
С голубою каемкою
белое блюдечко
обещание завтра,
как пятна на скатерти.
Над бездумной толпою
орущие граффити.
Исчезают кафе,
рассыхаются столики.
Вот мое поколение
стало историей.
Начинали в застой,
завершаем безвременьем.
Чуть вдохнули свободы,
да сперло дыхание.
После будут историки
в пестрой мозаике
путать все имена:
рэп, сонет и гекзаметр
все сольется в одно
через тысячелетия.
Поколение Next
поколение Третье,
поколенье надежд
поколенье потерянных,
поколение выживших
или расстрелянных.
Все сметает с земли,
словно листья осенние,
Хронос в пыльном халате
уставшего дворника,
ни следа. Ерунда
воскресенья и вторники
дни, недели, года
кружит стрелочка компаса.
Расширяется мир
и сгущается в комнате.
Сколько там атмосфер?
Нам укажет тонометр.
И накроет грозою
засохшее дерево.
Город сменит наряд
и парадную выкрасит,
и сдадутся дома
без единого выстрела.
Старый клен во дворе
и скамейка скрипучая.
То, что мнили судьбой,
оказалось лишь случаем.
Ты махни мне рукою,
мы всё же попутчики
точки глупой прямой
на касательной к времени.