Отображаю состояние души
Отображаю состояние души,
Наивно думая, что это мне поможет.
А близкий друг советует: «Пиши!»
И я пишу о том, что так тревожит.
Надеюсь в этом мире отыскать
Того, кому созвучны эти строки.
Того, кто мне поможет вновь познать
Сакраментальный смысл моей дороги.
Того, кто в состояньи оценить
Надрывный крик моей души нетленной.
Того, кого опять смогу любить
Так, чтобы пели звёзды во Вселенной.
Признание
Стихи это мысли. Стихи это чувства.
Стихи откровение нежной души.
Поэзия главное в мире искусство,
Божественный дар, воспевающий жизнь.
Гимн чистой любви без оттенка лукавства.
И низкий поклон уходящему дню.
Поэзия избрана Богом на царство.
Поэтому я ей себя отдаю.
Необъяснимо
Необъяснимо, правда ведь, скажи.
Как молнией явившись, озаренье
Все лоскутки потрепанной души
Сшивает в полотно стихотворенья.
Чуть добавляет перламутр слёз
По контуру небесного портрета.
И кажется, как будто не всерьёз.
Как будто только снится мне всё это.
Однако, нет. Осталось на листке
Свидетельство ночного откровенья.
А в новый день, вернувши ночь тоске,
Врывается надежды дуновенье.
Как, все таки, поэты одиноки
Меня не оставляет мысль одна:
Как, всё-таки, поэты одиноки.
Питаются иллюзиями сна,
Считая правдой собственные строки.
Всё кажется, впервые говорят
О красоте, о нежности и страсти
И на кострах сознательно горят,
И сердце позволяют рвать на части.
Их участь быть у жизни за бортом
И первыми класть голову на плаху.
Но, парадокс! Их чествуют потом
За рифму без упрёка, и без страха.
Мне хочется, чтоб было по-другому
Я снова о поэзии. Обидно
Один момент покоя не даёт.
На первый взгляд его совсем не видно.
И тем не менее, что ждёт от нас народ?
Пьеровских слёз о безответных чувствах?
А может Арлекиновских реприз,
Несущих хамство с пошлостью в «искусство»,
И требующих, непременно, приз
За сальность, унижающую даму?
В позёрстве есть определённый «шарм».
Но согласитесь, это ли не драма:
Летит со сцены глупость А душа,
Закрывши уши, от стыда трясётся.
Ей «Извините!» хочется сказать.
А масса бездуховная смеётся.
Знать Арлекин король! Ни дать, ни взять.
В границах юмора немыслима халтура.
Но, перейдя дозволенного грань,
Смешит «паяц» очередную дуру,
Лакающую марочную дрянь.
Легко, пожалуй, списывать на годы.
И резюмировать, что вырастут, поймут.
Отличный способ воспитать уродов,
И без проблемы нацепить «хомут».
Мне хочется, чтоб было по-другому
Но, если честно, ноль альтернатив.
Пьеро в поэзии слезливая оскома,
А Арлекин убогий «позитив».
Что быть должно давно предрешено!
Любой поэт по-своему чудак.
Он выбивается из общей колеи.
И видит этот мир совсем не так;
Для всех ворОны, для поэта соловьи.
Он обречён, унижен, ослеплён.
Но одержим, и это не отнять.
Он в небесах, поскольку он влюблён.
Не злитесь, что не можете понять
Намёк на бред в рифмованных словах.
Витиеватость в браке с простотой,
Где вечно не при теле голова.
Одновременно полный и пустой.
То радость, то вселенская печаль.
Как нонсенс: летом снег, зимой жара.
Сейчас. Сегодня. Завтра будет жаль!
Душа бунтует и кричит: «Пора!
Твой принцип действуй, а потом жалей.
Страдать, не сделав, это же смешно.
Гони сомненья и вперёд смелей,
Что быть должно, давно предрешено!»
Секреты поэзии
Талант рифмовать не всегда помогает
Стихам появится на свет в тишине.
Основа поэзии чаще другая:
Звучанье души по желанью извне.
Небесный Суфлёр текст диктует по фразам.
Душа ему вторит, как-будто актёр.
И сердце включается в действие сразу,
Поэзии чувств зажигая костёр.
Там, в пламени жарком, рождаются строки,
Разящие мрак посильнее меча.
В энергии этой природы истоки,
Способные к жизни людей возвращать.