Ещё пяток минут ждём, чтоб не учуяла змея, и едем, прошептала та, глубоко дыша. Пауль, наша тарахтелка блендированная или обычная? Я правда, боюсь, что назад полетим на Изольде
Достойная, тихо улыбнулся Оберштайн и тронул её за плечо. Катрин, доставь его и вернись сама, поняла?
Я знаю, что тебе придётся остаться, это ещё сложнее, вздохнула она. Но не бойся, я не из тех дур, что закрывают собой свой объект, а потом рады умереть у него на руках. Мы вернёмся, все. Так надо.
Идём, я усажу вас, Оберштайн аккуратно взял под локти воинов и повёл их по тропе из чащи. Вернитесь все трое, а потом сожжём к чертям этот домишко вместе со всеми козлами внутри это можно сделать прямо отсюда уже, наш электрик тоже щедрый человек.
Хорошая мысль, задумчиво отозвалась Катерозе. Мне нравится даже.
В ночном полумраке элегантный, но свирепый силуэт лимузина норовил слиться с тенями деревьев или же с серостью дорожного покрытия.
Ураганный Волк, продолжай валяться на диване, ты хорошо в образе смотришься, деловито протараторила Катерозе, забираясь за водительское место и с воодушевлением дикой кошки, учуявшей добычу, оглядывая приборные доски.
Тот беспомощно глянул на Оберштайна:
Она всегда такая повелительница?
Ей идёт, с непривычной теплотой ответил тот. Береги её, без неё мы бы все уже пропали.
Я понял, выдохнул Миттенльмайер. Её нам сам Господь послал. Как однажды тебя и захлопнул дверь, чтобы не стесняться того, что сказал такое, чего никогда не посмел бы сказать в другое время.
Ну, снова взялась верховодить Катерозе, картинно положив руки в белых перчатках на руль, Живый в помощи вышнего, в крове Бога Небесного да водворится Райнхард, дождись! и авто плавно рвануло с места.
Катерозе, где ты, мне плохо, слышишь, Катерозе? Я сдаю, сильно сдаю, мне больно, больно, больно. Этот туман, он злой, он жмёт, мне душно, Катерозе. Сделай что-нибудь, помоги. Да, волосы, волосы погладь. Обними меня покрепче, Катерозе, мне плохо от лихорадки. Не так крепко. Отчего я не вижу твоё лицо, Катерозе?
Так, чёрт подери, это ещё что такое? Эти духи мне вовсе не нравятся, и что за лапа на талии, женская, ясное дело. Стоп-стоп, не открываем глаза и стонем, будто не проснулся, а то поймёт. Сдурей я сильнее, подумал бы, что щупальца ожили, но нет, баба, и шибко сладострастно прижимается, противно прямо. Как бы её ухватить покрепче, чтоб не вырвалась, а то руки неудобно лежат, могла бы, дура, и за голову мне их закинуть, сонный же был. Ноги у меня как, отдохнули? Не понятно, увы. Ладно, ждём чуток, и вперёд, а пока стонем пожалобней. Чёрт, ни за что, этого я не потерплю никогда, да и губы вовсе невкусные, всё, это было её ошибкой окончательно!
Райнхард резко ударил гостью руками в живот, припечатав её спиной на ногу, согнутую в колене, и ещё успел цепко укусить за губы. Рассмотреть, кто такая, ему удалось уже после, но хотя она и быстро среагировала, ещё раз получить от скованных рук она успела. Женщина откатилась прочь, резко вскочила на ноги, но Райнхард уже был готов, полулёжа на локте и приготовившись в случае нападения бить ногами.
Что, ножик забыла, или я понежнее Ройенталя буду? язвительно ухмыльнулся пленник. Не думай, что я тебе его спущу, да и в цене после его смерти ты сильно упала. Не для меня.
Эльфрида не столь быстро всё же пришла в себя, видать, и вправду хотела, безжалостно оценил Райнхард.
Ты, ты вы оба вы вообще не должны были взяться в Галактике! она ещё тяжело дышала.
Какая жалость, а ведь появились, ядовито протянул он. А главная наша вина что не падаем к твоим ногам, умоляя снизойти, так ведь? А по другому ты общаться не умеешь и не хочешь, так может, дело в тебе тогда? Пошла вон, дура, я не настолько боюсь смерти, чтоб размениваться на шлюх, и в твоих услугах не нуждаюсь.
Она отряхнула растерянность и постаралась приобрести надменный вид, хотя было заметно, что слова её сильно задели.
Ты нелогичен. Коль скоро тебя не интересуют сладкие удовольствия, мог бы и учесть, что от меня здесь тоже кое-что зависит.
Это ты всё меряешь по себе, потому такая неудачница. У тебя нет ничего, что может меня интересовать, так что убирайся по-тихому, пока тебя тут эта солдатня не застукала и на смех не подняла. Или ещё кое на что, добавил он, отвратительно усмехаясь и хитро подмигнув. Или тебя это, возможно, вполне устроит? Они парни простые, не то, что я, капризник, уж потешат тебя на славу!