Многие, особенно свои дворовые, засматривались на Вовку, сидящего посреди лужи в галоше.
У у у! гудел он, разбрасывая ладошками грязные волны.
А где гастарбайтеры? интересовались прохожие.
Это наш, Вовка, мать на заработках, я присматриваю за ним, даже сплю в его комнате, объяснял дядя Федор.
Он же маленький?
Зато я большой, а что он мог ответить им, такова реальность. Все видели, что дядя Федор действительно очень большой и удовлетворялись ответом. Вытаскивали из сумок и протягивали мальчугану снадобья, даже железные рубли. Их дядя Федор отбирал сразу: Вовка же не купит себе ничего, мал еще, а ему надо на махорку, цедил как паровоз, и радовался дареных продуктов хватало и ему, по крайней мере, голода не испытывал, но чувствовал себя неловко: великана с высшим гуманитарным образованием кормит дитя. В новой жизни, где почти все гуманитарии, дядя Федор оказался не нужным, постепенно потерял все и стал бомжем. Но не ковырялся в мусорных бачках под его рост не подходила ни одна выброшенная вещь. Брюки обрезал и носил как шорты. Еще шло в жару, а настали холода, обматывал ноги онучами и на кого был похож не спрашивайте. С Вовкой стало легче, но ненамного, и он стал искать выход из создавшегося положения. Тем более вернулась мать Вовки, и дядя Федор снова опустился в подвал на свое место, где знакомые пауки щекотали его голые пятки, лишь сунет их в паутину. Другие бомжи боялись пауков, и место у горячей трубы всегда было свободным
И его голову теперь украшала тюбетейка, Вовка подарил, так как таджик привез ему новую поменьше размером.
Вовка частенько спал в подвале с дядей Федором, особенно когда мать с сожителем напьются тогда из паутины торчали две тюбетейки, и за ночь пауки протягивали между ними несколько серебряных нитей. Приходилось их разрывать: один спешил к луже, другой никуда.
В обстановке медленного течения времени все изменилось мгновенно. Вовка даже поначалу не узнал дядю Федора, пред ним стоял настоящий Гулливер в ботфортах, шляпе, с огромным пакетом конфет. Мальчик еще не знал об этом герое из-за своего малолетства, но был удивлен, как удивились бы и мы, встретив во дворе у своих луж Гулливера.
Дядя Федол, конфетки мне? спросил Вовка и заплакал, протирая грязными ручонками глаза, когда услышал:
Тебе, Владимир Гаврилович, только тебе, давай, греби к берегу. Не продырявилась лодка, осадка большая?
Я чичас, ответил мальчик с таджикским акцентом и, опираясь руками о дно лужи, придвинулся к ботфортам Гулливера
Случилось невероятное, что многим может и не присниться. Увидел он однажды паука иной раскраски золотого. Откуда он в подвале, где все пауки серые, невзрачные, им бы только тенета плести. А этот светился изнутри, как новогодняя лампочка или индикатор телевизора. И осенило дядю Федора: паук из иного мира, значит, там, в углу за паутиной, портал, вход в этот мир.
Увидев большую трещину, дом-то старый, первых застроек, дядя Федор вошел в нее свободно, несмотря на свой рост, даже не пригнулся: портал все-таки. Его встретили два маленьких, не выше Вовки, человечка и с криком: «Гулливер, Гулливер!» потянули за самодельные шорты к городу. Откуда они знали эту сказку Свифта, может быть, потому, что сами были лилипутами? А их дома от наших ничем не отличались. Только размером одноэтажный дом казался чуть больше собачьей будки, и луж не было на улице, только деревья и цветы. А мальчики плавали в лодочках на голубом озере. Люди в ином мире не пользовались автомашинами, а летали на птицах, и воздух всегда был прозрачен и свеж. Многие одевались как мушкетеры, но носили деревянные шпаги, чтобы не причинить вреда друг другу. Приодели и дядю Федора. У них не было бомжей, наоборот, строили дома человеку до его рождения. А когда дядя Федор рассказал им о Вовке, столько надавали конфет, сразу и не унесешь. Он снял с головы тюбетейку и положил на плоскую крышу башни, которая стала походить на гриб. А что он мог подарить еще, не обрезанные же штаны? Иномирцы, так их назвал дядя Федор, рассказали ему, что золотые пауки роботы последней модели с проблесками сознания, поэтому их и потянуло к живым паукам. Портал был открыт для него, и больше никто не воспользуется им, разве только Вовка, и то, если будет в тюбетейке, которая станет своего рода паролем.
Малыш, конечно, понял не все из того, что говорил дядя Федор, но поверил ему, так как действительно видел перед собой и сапоги, и шляпу, и конфеты.