Белоцвет подошел к коню, крепко взялся за гриву в основании шеи и, сильно оттолкнувшись ногой, одним замахом оказался на спине Злого. Подтянулся, сел ровнее, и, наклонившись, протянул коню последний леденец, заранее припрятанный в рукаве. Злой с удовольствием взял его губами и пошел вперед ровным шагом, рядом с Дурным Сном.
Ты справился с ним как человек, Остролист смотрел на Белоцвета открытыми глазами. Только сейчас юноша понял, что они ничем не отличаются от диких синих огней, горящих в лошадиных глазницах. Разве что спрятаны не так глубоко. Не забывай об этом пока.
Постараюсь. Мы можем ехать быстрее?
Можем. Я, в отличие от тебя, устал и хочу отдохнуть в своей гробнице, а не под деревом посреди равнины.
И король-мертвец сжал коленями бока коня, посылая его вперед легкой рысью. Вопреки ожиданиям Белоцвета, Злой не попытался тут же сбросить его наземь, а прянул вперед той же рысью, держась на полкорпуса позади короля.
Ты скормил ему все мои леденцы, с осуждением констатировал Шеш, поднявшийся по руке до плеча. Здесь таких не найти.
Ты всегда можешь прогуляться наверх, ответил Белоцвет. И необязательно долгим путем, верно?
Все равно. Это были мои леденцы.
Навостривший уши Злой Умысел фыркнул так насмешливо, что у Белоцвета не осталось ни малейшего сомнения, что он слышит и понимает все их слова.
Ах так? Возмутился Шеш. Сожрал своей пастью мои леденцы, так еще и обзываешься?
Будет тебе, Шеш, примирительно сказал Белоцвет. Не бранитесь при короле.
О, я привык, бросил через плечо Остролист. У фамилиаров и лошадей сильно развито чувство собственности, они способны подраться из-за ревности к своим хозяевам. И в ругательствах они толк знают, и король погладил Дурной Сон по шее.
Они ехали по Вечной долине, не встретив на своем пути никого, кто рискнул бы показаться путникам. Белоцвет подозревал, что из-за скал, из травы и кустов, с золотисто-белых небес и с ветвей высоких деревьев их видело немало глаз, но никто так и не показался, не вышел поприветствовать своего короля, полюбопытствовать, кто едет рядом с ним. Возможно, в юноше видели королевскую добычу, спорить за которую не решались, или напротив, признавали в нем наследника и не хотели задерживать его по пути во дворец. Они остановились только один раз, когда Белоцвет совсем истомился от жажды, и король позволил ему напиться из ручья, бросив в него сорванную тут же травинку.
На небе страны-под-холмами не было солнца, и Белоцвету было трудно понять, как здешние обитатели отличают день от ночи, да и отличают ли. Однако с течением времени золотистые облака заметно потемнели и сгустились.
Там, наверху, закончилась ночь. Догадался Белоцвет. Наступает утро. А здесь наоборот, верно?
Верно, откликнулся Шеш, дремлющий на плече хозяина. Скоро приедем, я уже чувствую запах умирающих цветов в королевском саду.
Дорога пологим уклоном шла вверх, уводя их к подножию высокого холма, на котором высилась та самая, похожая на маяк башня. При приближении оказалось, что она сложена из серого камня, имеет только один вход и вообще мало похожа на королевский дворец. Башню окружал небольшой сад: растущие как придется кусты диких роз, цветники, потерявшие форму, карликовые ивы, метущие землю ветвями. Всюду царило запустение; если когда-то и был замысел регулярного сада, то он давно уступил место хаосу веток, побегов, цветущего и высыхающего в свой черед.
Разочарован? спросил Остролист, направляя коня к живой изгороди, превратившейся в неровный зеленый вал.
Нет, соврал Белоцвет. «И это, по-вашему, дворец?! В Трискелионе гарнизон пышнее разукрашен Хотя Цатху бы понравилось», подумал он, пряча глаза. Одно могу сказать большого двора вы не держите, ваше величество.
А зачем он мне? Столько хлопот, а ради чего? Когда мне кто-то нужен, я всегда могу его призвать.
Они подъехали к саду, спешились и пошли по едва заметной дорожке ко входу в башню. Дойдя до каменного валуна, стоящего посреди заросшей по колено лужайки, Остролист похлопал Дурной Сон по боку и что-то шепнул ему.
Отпусти своего коня, сказал король Белоцвету. Конюшен я не держу, они у меня на свободе гуляют. Понадобятся достаточно позвать.
Белоцвет огладил коня по шее, заглянул в дикие синие огни, тлеющие в глазницах, и шепнул: