Да, конечно. Спасибо, Игорь Николаевич.
Пока ещё не за что.
Генерал встал и протянул Степану руку.
Передай Валентине Андреевне привет от меня. Как-нибудь заеду.
Они распрощались.
Ровно через неделю генерал позвонил вечером. Трубку взяла жена. Она позвала мужа, который был занят бумагами в своём кабинете. На немой вопрос Степана Вера пожала плечами и, прикрывая трубку, удивленно сказала:
Какой-то генерал.
Степан, привет. Не помешал? спросил генерал.
Нет, нет, Игорь Николаевич. Я ждал вашего звонка.
Я послал тебе карту с местностью, где часть твоего отца была. Деревня называлась Y, колхоз «Октябрь». На карте я пометил её цветным карандашом. Завидую тебе, проведёшь отпуск в таких хороших местах. Природа там исключительная. Приедешь из отпуска, позвони.
Спасибо вам большое.
Не за что, не за что. Я тоже, когда сидел над этой картой, своё удовольствие получил. Вспомнилось многое. Хорошо иногда вот так вернуться в своё прошлое. Если что-нибудь ещё нужно, звони.
Щёлкнуло в трубке, и пошли короткие гудки. Вера всё время стояла рядом и прислушивалась к разговору.
Откуда ты знаешь этого генерала?
Он был другом моего отца.
Что ему нужно?
Я просил его уточнить те места на Урале, где служил мой отец. От него придёт на днях для меня пакет.
Что там будет?
Карта.
Зачем она тебе нужна?
Степан на мгновение задумался, говорить ли жене о его сомнениях, о мучавших вопросах, и решил всё же ещё подождать со всей правдой.
Так, для домашнего архива. Хотелось знать, где служил отец. В тех местах я когда-то родился.
Жена, успокоенная ответом, ушла к телевизору смотреть многосерийный мексиканский фильм, а Степан прошёл на кухню, открыл холодильник, достал почти пустую бутылку коньяка, вылил весь остаток в стакан, выпил и, взволнованный разговором, сидел несколько минут, бессмысленно глядя в тёмное окно. Он не знал ещё, для чего нужна будет ему эта карта, название какой-то незнакомой деревни у чёрта на куличках где-то за Уралом. В нём сидело чувство ожидания чего-то, но чего именно, понять не мог. Томилась душа, устал мозг от постоянных вопросов, и сердце наполнялось предчувствием. Было трудно разобраться, хорошее это предчувствие или неприятное, что-то хорошее ждёт его впереди или плохое. И какие ответы он получит на свои вопросы, он тоже не знал, но подспудно и неосознанно готовил себя к чему-то новому и непонятному в его жизни.
Коллектив кафедры относился к Степану уважительно. Он отвечал за учебную часть, работу свою знал и исполнял её исправно. Поначалу, когда его неожиданно назначили заместителем заведующего кафедрой, была какая-то натянутость в отношениях между ним и преподавателями. Но со временем все смирились с тем, что ими руководит самый молодой по отношению к ним преподаватель. Правда, несколько раз ему пытались намекнуть, что на эту должность он попал благодаря влиянию своего отца. Но Степан был уверен, что на эту должность его назначили только из-за его знаний, умения и старательности. На первых порах ему помогала Юлия Викторовна, и с тех пор они остались друзьями. Хотя так прямо о дружбе говорить нельзя. Она была старше Степана на пятнадцать лет. Её взрослая дочка вышла замуж, и Юлия Викторовна была уже бабушкой. Но это нисколько не мешало им дружить.
Однажды, оставшись с ней наедине в кабинете, Степан спросил её:
Юлия Викторовна, вы же немка?
Да, ответила она удивленно. А почему тебя это вдруг заинтересовало?
Моя жена немка. Хочется знать, как вы себя чувствуете, зная о том, что по национальности немка.
Интересно. Таких вопросов мне ещё не задавали. Да я и не задумывалась как-то об этом. Я немка, ну и всё. Какие у тебя, Степан, чувства от того, что ты русский?
Она засмеялась.
Юлия Викторовна, я же серьёзно, не унимался Степан. Я же слышал о том, как в своё время преследовали немцев. Об этом много рассказывали у Веры дома, когда мы к ним в гости ездили.
Юлия Викторовна перестала улыбаться и задумалась.
Знаешь, Степан, на этот вопрос так однозначно не ответишь. Я читала много о тех временах. Мой муж серьёзно интересуется историей поволжских немцев. Кажется, сейчас создаётся какое-то общество немецкое, так он занят сейчас в организационном комитете. Этим вопросом он владеет лучше, чем я. Лично у меня ни к кому особых претензий нет. А что, у родственников Веры были какие-то трудности из-за национальности?