Машка, как всегда, болтала о работе, периодически искоса поглядывая на него: не нарушает ли она его представления о поведении девушки, впервые общающейся со своим молодым человеком после похорон его отца?
Видимо, выражение лица Егора ее успокаивало, и она продолжала говорить как всегда, очень темпераментно, все время поправляя свою кудрявую гриву. Насколько понимал Егор, у нее это никогда не имело кокетливого смысла: просто волосы вели себя в полном соответствии с характером своей хозяйки (то есть постоянно растрепывались и лезли всюду, куда не надо) и потому требовали ежеминутного внимания.
В конце концов Егору удалось-таки включиться в то, что Машка рассказывала ему последние десять минут:
Мы договорились, что праздновать будем у Танюшки из токийского отдела. Она живет одна в родительском доме в Ватутинках, а ее родичи сейчас где-то в Нигерии. Решили ничего не готовить. Купим все готовое, что-то закажем и днем заберем. Ей нужно только елку привезти, а то у нее машина маленькая. Может, съездим, а? Ты как? Это близко! Мы можем в какой-нибудь день на твоем «Рендже» схватить елку и сбегать к Танюшке.
Егор с трудом вспомнил о давно вынашиваемых Машкой планах отпраздновать Новый год со своими оболтусами с работы. Присутствие Егора на этих сугубо профессиональных посиделках объяснялось, насколько он понимал, вовсе не Машкиным желанием предъявить коллегам своего молодого человека, чтобы несколько снизить градус посягательств на ее свободное время со стороны нескольких особо ретивых сослуживцев. Просто это празднование было запланировано у них на работе примерно тогда же, когда Машка познакомилась с Егором, и теперь ей не хотелось ни отказываться от развеселого, интеллектуально насыщенного программерского Нового года, ни встречать этот самый Новый год без Егора. Вот она и решила слить оба удовольствия в один флакон если, конечно, Егор не будет против.
До недавнего времени Егор был не против или, во всяком случае, не слишком против. Он-то предпочел бы, как всегда, отправиться в свою компанию Илья, Андрей, Раду, еще парочка их знакомых, жены, девушки Но идти туда вместе с Машкой ему все-таки не улыбалось. Кроме того, он подозревал, что даже если бы он ей это предложил, то ее выбор все равно оказался бы в пользу компьютерщиков. Посему он скрепя сердце согласился но это ведь было до
В нынешней же ситуации он предпочел бы провести Новый год с матерью если, конечно, та согласится. А на фоне «Эксперимента 2Х» у него и вовсе не было никакого желания ехать в какие-то Ватутинки, пить шампанское или сидеть в углу, тоскливо раздумывая о своем.
Маш, осторожно сказал он, я, наверное, не поеду. Останусь дома с мамой. Ладно?
Машка осеклась, испугавшись, что перегнула палку со своим весельем и обширными новогодними планами. Она погладила его локоть и жалобно спросила:
Ты обиделся?
Нет, кудряшка, не обиделся. Ты езжай сама, ладно?
Она постаралась скрыть облегченный вздох, но на всякий случай замолчала.
Когда пельмени закончились, наступил черед следующей неловкой паузы. Машка начала как-то беспокойно и бесцельно перемещаться по кухне: то грязные вилки и тарелки по одной в раковину перенесет, то в окно посмотрит, то мимоходом пошерстит рукой короткий светлый ежик Егоровых волос
Егор догадался, что она просто никак не может понять, как он планирует провести сегодняшнюю ночь: тихо поспать в обнимку, поговорить о похоронах и прочем или все-таки позволить себе эротические радости. Наконец она застыла, честно и вопросительно глядя на него.
Иди в душ, малыш, улыбнулся ей Егор, легонько проведя ладонью по ее очень тонкой и подвижной талии. Она расценила это как обычное приглашение в постель и радостно убежала в коридор. Теперь ее можно было ждать не раньше, чем через полчаса: видимо, она представляла собой довольно странный гибрид газели и дельфина.
Егор постоял у окна, оттягивая ту минуту, когда хоть что-то может проясниться. Потом снял с холодильника ноутбук (бедняга, разрядился за те дни, пока лежал здесь в одиночестве, брошенный хозяином) и уселся за стол.
Из ванной доносился шелест воды и негромкое Машкино пение. Все-таки что-то в ней не так, с некоторым даже удовольствием подумал Егор. Какая-то облегченность характера, что ли. Наверное, ему самому никогда и в голову бы не пришло в подобной ситуации петь, даже стоя под душем. Или она надеется, что он ее не слышит? Скорее, просто не задумывается о таких тонкостях. Хотя, возможно, в семейной жизни это и неплохо если, конечно, она готова к собственным бедам относиться так же легко, как и к чужим