Вы должны познакомиться и с диссидентскими материалами, велели ей русскоязычные инструкторы в ЦРУ, мы надеемся, что вы будете вращаться в кругах, не сидящих, но сажающих, но такие шутки распространены во всех слоях советского общества, скрывать что-то от матери было бесполезно. Адвокат Бромли развела руками:
Я не могу запретить тебе работать на правительство, милая, но будь осторожна, пожалуйста. Помни, что случилось с мистером Майером
С гибелью Аарона в Праге они лишились режиссера будущего фильма о, как написал Хаим, преступлениях Америки против американцев:
Хана может кого-то порекомендовать, пришло в голову Леоне, она знает весь Голливуд, но материалы очень деликатные, вернее, взрывные, словно бомба, Джошуа с ней соглашался:
Сначала надо вытащить старшего сержанта Моралеса из джунглей и убедить ФБР, что он не агент русских, заметил приятель, пленки лежат в самом надежном шкафу Америки. Недаром отец Ягненка успешно прятался в Бруклине под носом ФБР
Подумав о Джошуа, Леона взглянула на часы:
Он должен привезти Принца, в коттедже было несколько спаленок, Споту станет веселее
Кроме тетради с анекдотами, она взяла на дачку последние номера советских литературных журналов:
Почитайте панегирик советской власти, кисло сказал инструктор в Вашингтоне, очередные приключения прогрессивного журналиста, теперь в Китае, Леона отозвалась:
Британцы утверждают, что Павел Левин только притворяется певцом комсомола, разговор шел на русском языке, вы знаете, что написано на сарае, где на самом деле лежат всего лишь дрова, инструктор покрутил облысевшей головой:
Вы молодец, Леона Марковна. Скоро вас будет не отличить от девушки, выросшей в эмигрантской семье, пока Леоне готовили именно такую легенду, но Левин сидит в Москве на содержании Комитета, а не перебежал на запад. Значит, и доверия к нему нет, и быть не может.
Он положил ладонь на журнал с силуэтами Ростральных колонн:
Возьмитесь за эту повесть. Я удивляюсь, как текст миновал ножницы цензора, Леона подтянула к себе журнал:
По утрам после завтрака бригада выстраивалась на плацу для зачтения приказов и развода на занятия. Это была самая тяжкая для Максима процедура, если не считать вечерних поверок
Леона тоже не понимала, как повесть пропустили в печать:
Здесь все сказано почти своими словами, девушка закурила, перед нами Советский Союз, только облаченный в маску научной фантастики, Максим Ростиславский почему-то напоминал ей Максима Волкова:
Я ему нравилась, поняла Леона, только он сейчас где-то в СССР, его могли арестовать и казнить
Сведения, поступившие из Лондона, были засекречены, однако Леона подписала ворох обязательств о неразглашении государственных тайн:
Я ему нравилась, но ничего не случилось, она справилась с часто бьющимся сердцем, мне двадцать лет, а я еще девственница. Стыдно признаться в таком в наше время, она подозревала, что кузина Луиза в Лондоне тоже ничего не пробовала:
Бабушка намекает, что в мои годы она была замужем, призналась кузина в последнем письме, а дедушка не становится моложе, следующим годом ему исполнится восемьдесят пять. Они ждут свадьбы, но неизвестно, когда Сэм вернется в Лондон, Леона едва не закончила: «И вернется ли вообще».
Не смей думать о таком, осадила она себя, все закончится хорошо. Луиза пойдет к алтарю, а я пойду в мэрию Бруклина, девушка усмехнулась, только непонятно, с кем, она замечала взгляды Джошуа:
Он спас меня в Детройте, лай Спота приближался, понятно, что он меня любит. Он всегда меня любил, еще с детского сада, зазвенел старомодный колокольчик. Леона крикнула: «Открыто!»
Я его еле поймал, темные волосы Джошуа растрепались, он ошалел от свежего воздуха, Спот тяжело дышал:
Ты хотел привезти Принца, удивилась Леона, ты не успел заехать домой, Джошуа махнул рукой:
Я поругался с папой насчет Госдепа, юноша решительно переступил порог, нам надо поговорить, Леона.
Джошуа вышел из метро на Семьдесят Второй улице, когда над Гудзоном уже догорал багровый августовский закат. Ветер носил по тротуару пустые стаканчики от кофе, бросал ему под ноги окурки, завивал душные облака пыли. К вечеру жара стала сильнее. Его изжеванная льняная рубашка пропотела в вагоне Лонг-Айлендской железной дороги: