Она сморгнула, но сквозь выступившие слезы юный Фальконе показался ей еще красивее. Мария чуть было не потеряла сознание. Спас её отец. Склонившись с трона, он сказал:
Ступай, дитя мое, распорядись подавать ужин.
Князь значительно посмотрел на сына. Алексий подал руку сестре и проводил её в соседний пиршественный зал. Занявшись обычными делами по хозяйству княжеского замка, Мария успокоилась и уже готова была смеяться над своим волнением. «Я чуть было не опозорилась перед гостями», думала княжна, оглядывая накрытый стол с пристальным вниманием хозяйки.
Прошел месяц со дня приезда генуэзского посольства в столицу княжества Феодоро. Синьор Джузеппе Фальконе обсуждал с князем важные политические проблемы, а Гвидо развлекался вместе с детьми князя: охота, пикники, музицирование. Юный Алексий и Мария великолепно держались в седлах, но особое удивление Гвидо вызвало искусное обращение княжны с арбалетом и кинжалом. Она и фехтовала превосходно.
Чему вы удивляетесь, синьорино? спросила Мария, когда, сидя между братом и гостем на шелковых подушках в тени буковой рощи, радушно угощала Гвидо после верховой прогулки.
Ваше искусство фехтования удивительно, взволнованно сказал генуэзец.
Нас с братом обучал один учитель, пояснила княжна. Сейчас, в красных лосинах, высоких сапогах и черном бархатном камзоле до колен, она выглядела скорее сыном, а не дочерью князя. Гвидо едва не задохнулся от досады кроткие, милые феодориты раскрылись ему с другой стороны.
И что, все ваши девушки-феодоритки учены ближнему бою? резко спросил он, глядя прямо в глаза княжны. Рука Алексия упала на рукоять кинжала на его поясе, но Мария опустила глаза и тихо ответила:
О нет, у нас этому учат этому только дочерей князя.
Гвидо подавил резкое желание схватить Марию за плечи, чтобы она уже обратила на него внимание. Но он не сдвинулся с места и отвел взгляд от ее нежного лица. Ладонь Алексия выпустила эфес кинжала. Гвидо задумался вот уже месяц он добивается внимания княжны, но нисколько не преуспел в этом. Как же он выполнит поручение отца? «Страсть, страдание тот же звук», прошипел он себе под нос строчку из сонета Петрарки.
Прошу меня извинить, громко сказал он, гибким движением вскочил на ноги, поклонился детям князя и быстрым шагом покинул их общество.
Мария проводила изумленным взглядом убегавшего Гвидо до этой минуты он был нежен и деликатен, играл на мандолине, читал стихи Данте, Петрарки, Кавальканти поэта нового сладостного стиля, воспевающего чистую возвышенную любовь. Мария уже начала задумываться о будущем с Гвидо, но он недостаточно высокого происхождения, чтобы составить пару высокородной феодоритской княжне.
Алексий, я хочу вернуться домой, вздохнув, сказала она брату.
Вечером того дня Мария не могла уснуть её измучили мысли о будущем: кого ей выберет в мужья отец? Пусть бы претендент на её руку был похож на Гвидо.
Мария в легком белом домашнем платье стояла у парапета башни, её взгляд скользил по привычным окрестностям родного города. В свете ущербного месяца леса, окружившие Феодоро, казались темным облаком, опустившимся на землю, поверхность озера у подножия горы была схожа с шелковистой поверхностью отшлифованного малахита, как колонны во дворце константинопольских базилевсов.
Ночная тишина окутала дворец и всю гору Феодоро. Мария любила такие мгновения полного безмолвия после шумного суматошного дня. Она чувствовала в эти минуты, что душа её воспаряет к Господу в горние чертоги. Почти то же самое она ощущала, глядя на Феодорийскую святыню чашу, вывезенную её отважным предком из горящего Константинополя.
Когда у её лица возникло чужое лицо, девушка мгновенно выхватила кинжал и приняла боевую стойку. Феодорийская княжна дорого продаст свою честь и жизнь!
Не бойтесь, сладчайшая Мария, раздался знакомый голос, и в ночном пришельце девушка с изумлением узнала Гвидо Фальконе.
Я не боюсь, ответила она. Чего мне бояться в доме моего отца?
Могу ли я припасть к вашим стопам, несравненная принцесса? спросил Гвидо, держась одной рукой за канат, перекинутый за один из зубцов парапета башни.
Вы можете встать рядом со мной, но припадать к моим стопам совершенно лишнее, я не статуя вашей Мадонны, сказала Мария.