Бывшая медсестра поджала губы:
Я продала семейные драгоценности, чтобы спасти мужа, холодно сказала фрау Кампе, и достать ему чистый паспорт для выезда из Германии, Вольфганг уточнил: «Поддельный паспорт». Губы сомкнулись в еще более тонкую нить:
Мой муж завоевал серебро для Германии на Олимпиаде в Лос-Анджелесе, Кампе тоже закурила, однако он рисковал арестом и концлагерем из-за цыганского происхождения, женщина неожиданно подалась вперед.
Вольфганг раскрыл рот. Фрау Кампе брезгливо повертела выхваченную у него справку:
У вас что, имеется, доступ к архивам в советской зоне, поинтересовалась она, я отбывала заключение в Равенсбрюке
Криминалитет, мотавший сроки в нацистских лагерях, не считался жертвами режима и никаких пенсий не получал.
Вольфганг забрал бумагу:
Повадки у нее точно уголовные. Наверняка, она не только спекулировала золотом, но и делала подпольные аборты, он отозвался:
К тем бумагам мы хода не имеем, но вас осудили в Киле, откуда и поступили сведения, госпожа Кампе пыхнула на него дымом:
Вы пользуетесь нацистскими архивами, утвердительно сказала женщина, они ничего не уничтожали, Вольфганг пожал плечами:
Воюют не с бумагами, а с людьми, госпожа Кампе. Архивы ни в чем не провинились, он приглушил радио, бубнящее что-то о праздновании Дня Независимости в США, чем я могу вам помочь
Грета вспомнила о конвертах, надписанных аккуратным почерком Гертруды Моллер, о фотографиях серьезной девочки в белом платье и фате:
Магдалена приняла первое причастие. Она очень способна к музыке и прилежно занимается, Грета помнила и капитана Авербаха. Магдалена была похожа на отца:
Он погиб в Израиле, вздохнула женщина, но маэстро Генрик должен знать, что его сестра жива, они с Кампе ходили на концерт маэстро Генрика в Стокгольме.
В клинике Грета почти ничего не услышала от Магдалены. Девушка только что-то просипела в ответ на мягкое пожатие руки:
Марта просила меня разыскать ее, Грета велела себе успокоиться, она боялась, что девочку обвинят в пожаре на ферме. Судя по всему, так и случилось, младший брат Магдалены тоже выжил, но Грета не хотела упоминать о Иоганне:
Учитывая, что он на востоке, а мы на западе, лучше молчать, начальник крипо напомнил ей следователя в Киле, занимавшегося ее делом, правильно говорит Кампе, полиция есть полиция. Грета, тем не менее, рассказала о вчерашней встрече с девушкой:
Я не знаю, почему Магдалена оказалась в закрытой психиатрической лечебнице, Грета поздравила себя с тем, что не разучилась лихо врать полицейским, но я дружила с ее матерью и уверена, что девочка не могла совершить ничего дурного, начальник крипо обмахнулся справкой:
Вы дружили с фрау Брунс, в девичестве Моллер, он скривил губы, бывшей надзирательницей концентрационного лагеря Равенсбрюк, где вы отбывали наказание, он помолчал, хотя я не удивлен. Криминалитет в лагерях подвизался у кормушки, а борцы с нацизмом страдали от жесткого обращения, в том числе и со стороны уголовников, он бросил справку в ящик стола:
Ничем не могу помочь, фрау Кампе, начальник крипо поднялся, я не обязан сообщать сведения, касающиеся судьбы фрейлейн Брунс. Всего хорошего, руки он Грете не подал, приятного отдыха на родине, оказавшись на улице, Грета витиевато выругалась.
Проходящая мимо худощавая старушка с высиненными кудельками что-то неодобрительно пробормотала. Презрев красный сигнал светофора, получив еще один недовольный взгляд старушки, Грета перебежала на противоположную сторону. Кампе курил за столиком уличного кафе:
Я закажу шнапс, он усадил Грету на кованый стул, зачем ты пошла к фараонам, надо было сразу позвонить Марте, муж помолчал:
Я боялся, что они, Кампе кивнул на ступени полицейского управления, тебя не отпустят, Грета усмехнулась:
Цыган никогда до конца не доверяет власти, муж отозвался:
И правильно делаю. Они тебе ничего не сказали, Грета опрокинула стаканчик доппелькорна:
Держат марку, одобрительно сказала женщина, хотя нацисты в крипо тоже не изменились. О Магдалене я ничего не услышала, женщина достала сигареты, а меня чуть не обвинили в том, что я не досидела заслуженного срока наказания, щелкнув зажигалкой, Кампе подытожил: