Ты точно необычный, ковбой, вздохнула она.
Ей было хорошо с ним. Она закрыла глаза, и страх и другие тревоги, словно по волшебству, куда-то рассеялись. Он вдруг поцеловал ее губы, и она, прежде никогда не допускавшая ни одного мужчины до своего рта, внезапно почувствовала порыв нежности к этому белому незнакомцу. Слеза скатилась по ее щеке и размыла тушь, а он прижал ее к кирпичной стене, подхватив под бедра. Наджи извивалась в его сильных объятиях, отдаваясь ему, словно влюбленная женщина, искренно, полностью, без остатка. Затем, почувствовав его горячее семя в себе, проститутка вздрогнула, оттолкнула мужчину в сторону, поправила юбку и растрепанные волосы на голове, и снова сверкнула улыбкой. В это мгновение лицо девушки показалось Адаму удивительно красивым.
«Может быть, все женщины красивы, когда плачут после хорошего секса?» подумал он.
II. Митинг на Триумфальной площади
Грянула патриотическая музыка, и на глазах Адама хлынули слезы. Он утирал их украдкой рукой, но они шли и шли. Адам был не один. Вокруг него собирались тысячи единомышленников, размахивая красными флагами. На грузовике, закрытым транспарантами «Нет капитализму!», «Долой Правительство олигархов», стояли организаторы митинга. Он не замечал их сытые, довольные лица, дорогие костюмы и пальто, резко выделяющиеся на фоне массы народа. Он упивался сознанием, что сейчас важный момент в его жизни, слушая их с восхищением и ловя каждое верное слово. И с каждым таким словом гнев закипал в нем все больше и больше.
Ура, товарищи! крикнул оратор, и собравшиеся загудели дружно «Ура!».
И сквозь этот рев протестующих кто-то крикнул «Идем на Кремль!», но это был крик провокатора. Адам оглянулся, пытаясь вычислить предателя, но это было невозможно. Вокруг него было множество людей, причем людей преклонного возраста, униженных и забытых властью. Их лица были в морщинах, одежды поношены, но в глазах он видел правду, которую не видели его сверстники. Глядя на эту старую гвардию, уходящую в небытие вместе со своими жалкими пенсиями, у Адама заскулило в душе. Среди этих людей были и советские офицеры.
«Как они позволили отдать на поругание Отечество?» задался вопросом он.
Ветер играл с красными стягами, как будто кровавое море разливалось по Триумфальной Площади, упираясь о берега серых полицейских мундиров. Кровавое море волновалось, раскачивалось гордо в такт патриотической песне, радовало его зоркий глаз, вдохновляло веру в неминуемую победу. Красный бархат знамени касался небритой щеки Адама, но он не отводил голову в сторону. Как нежная рука любимой девушки, трогал он его щеку, и было в этом что-то волнительное и сакральное, отчего губы мужчины сами шевелились, напевая:
Вихри враждебные веют над нами!
Темные силы нас злобно гнетут!
Светило яркое солнце, ослепляя присутствующих. Под ногами была каша грязного снега. Она въедалась в обувь, разъедала и мучила ноющей болью.
«Как так может быть?! Один владеет самой большой яхтой в мире, а у меня нет даже нормальной обуви?».
Адам пел и все в нем трепетало. В этот момент он увидел нищего старика, который нагнулся, чтобы поднять обороненную монетку под его ногами.
Товарищи! раздался вдруг голос оратора, прерывая песню.
Все стихло. Слышно было, как какие-то бабушки сожалеют между собой, что на митинге нет представителей военных, которые служили в Германии и Венгрии.
Народ с восхищением слушал оратора, модного человека в темных очках. Все внимание было сосредоточено на нем. Казалось, что это был вождь, вдохновитель, чье сердце билось сейчас в один такт со всеми сердцами.
Дмитрий Донской возглавил Куликовскую битву, но не забывайте, кто вдохновил русских воинов на Победу? кричал оратор в рупор. Сергий Радонежский, который переступил главный закон Православия: нельзя священнику брать в руки оружие. Но когда Отечество в опасности, когда враг бьет не по правилам, бог сам дает нам в руки меч. И принять его из рук Господа долг гражданина, которому небезразлична судьба его страны.
Адам вдруг заметил, что мимо него проскользнула молоденькая корреспондентка. Это была симпатичная девушка с большим черным Nikon. Она пробивалась к первой линии митингующих, чтобы сфотографировать выступающих на грузовике. Ее лицо показалось Адаму родным и милым. Он обратил внимание на очаровательные ямочки на щеках девушки и остановил ее ласковым взглядом. Она невольно улыбнулась и направила камеру в его сторону.