Учительница
Валентина Петровна сама от горшка два вершка. Институт закончила в Новосибирске, в эвакуации, куда попала вместе с родителями. Вернувшись в Ленинград получила распределение в ведомственную среднюю школу при заводе «Арсенал» преподавать математику. Там же, в вечернюю смену, располагалась школа рабочей молодежи. Так что с утра она учила детей, а вечером взрослых.
Сразу вспоминается советский художественный фильм «Весна на Заречной улице», снятый режиссёрами Феликсом Миронером и Марленом Хуциевым, одна из самых популярных послевоенных отечественных мелодрам, как раз про такую учительницу. А помните крылатую фразу оттуда? «Учение, конечно, свет, только на нашей улице фонари и так хорошо горят».
Взрослые ученики самые трудные: в основном ветераны войны и ребята переростки из тех тружеников тыла, которые обеспечили стране победу. Все они цену себе знали, а она кто? ученая пигалица, «синус на косинус», как обозвал ее какой-то верзила. Обозвал в первый и последний раз, потому что получил такую затрещину от сидящей сзади черноглазой девицы, что более ни он, ни кто другой обзывать учительницу не посмел. В классном журнале эта черноглазая девица записана, как Кристина Пинько, но все ее звали просто Лушка Татышо. Причем, на Кристину Лушка отзывалась не очень.
На учительницу Татышо запала серьезно. Взяла над ней опеку и стала провожать домой после школы. Провожать было недалеко, но время неспокойное, а учительница проживала на Финском переулке, рядом с Финляндским вокзалом. Того гляди нападет какой лихой человек. А Лушке-то все нипочем, она вона какая здоровенная, на такую наскочить себе на погибель.
Учительнице Лушка нравилась. Вроде бы так себе, девица неотесанная, но чувствовалась в этой неотесанной такая природная сила души, такое тепло и такая надежность, что невольно только о ней и думалось.
Валентина Петровна жила с мамой, отец погиб на испытательном полигоне буквально перед самым окончанием войны. Они приглашали Лушку на чай, но та стеснялась, да и общагу на ночь закрывали, так что лучше скорей разворачиваться и топать на Арсенальную улицу, в родную общагу, что располагалась ровно напротив женской тюрьмы. Как любили поговаривать соседки по комнате: «Мы не там и слава Богу!»
Так и провожала ученица учительницу, пока не случилась беда. У Валентины Петровны погибла мама.
Бандитская пуля
В послевоенном городе и так неспокойно. Одно за другим следовали ограбления продовольственных баз, магазинов, квартир. Случались вооруженные нападения на улицах, во дворах, подъездах. В руках у бандитов после войны оказалось огромное количество огнестрельного оружия, его нетрудно было найти и добыть на местах недавних боев. Еще более усугубил ситуацию неурожай 1946 года. Грабители-одиночки и организованные банды действовали во всех районах города. Среди бандитов много участников войны. На фронте они научились стрелять и убивать, и поэтому не раздумывая решали проблемы с помощью оружия. В одном из Ленинградских кинотеатров, когда зрители сделали замечание курившей и громко разговаривающей компании, раздались выстрелы. Погиб милиционер, было ранено несколько посетителей, в том числе и мама Валентины Петровны. В кои-то веки, пока дочь была на работе, она с соседкой выбралась на только что вышедший на экраны фильм «Маскарад».
Вдвоем
Мама после ранения так и не оправилась. Умерла она дома, через неделю после выписки из больницы.
Валентина Петровна осталась совсем одна. Она так и сказала Лушке:
Кроме Вас у меня никого нет. Оставаться одной просто страшно переезжайте ко мне.
И Лушка переехала.
Они так и прожили вместе всю жизнь. Лушка научилась откликаться на Кристину, закончила техникум при заводе, потом заочный Северо-западный политехнический институт и работала в конструкторском бюро, все там же, на родном заводе. А Валентина Петровна так и преподавала в школе математику.
Это молодым кажется, что впереди длинная жизнь. На самом деле она очень короткая. И за эту жизнь надо столько всего успеть
Дуэт
Нонна
Как ни закатывай глазки, не крути пальцы веером, а в основном, французская кухня русских ресторанов до революции принадлежала татарам. Татары народ непьющий, на хмельной соблазн не падки, а потому и дела у них шли исправно, без растрат и прочих эксцессов. Касимовские татары владели сетью железнодорожных ресторанов и буфетов от Москвы до Варшавы: по Николаевской дороге их держало семейство Байрашевых.