«Живу в орде и пишу из орды»
Живу в орде и пишу из орды,
но ненавижу намазы спецназов,
спецназы намазов.
Страна это главное,
но важнее страны сын,
не кремлемское бремя военных заказов.
Снова поборы ордынские брать сыновей,
отрывать от семьи, под дулом вести на закланье
власти, которой всего нужней
не критика а рабское заиканье.
Ханскую плеть сменили на слезоточивый газ,
на опричника надели шлем и в бой!
Бьет чужак неграмотный нас,
и гордится новой ордой.
«Трудно эту ярость сдержать»
Трудно эту ярость сдержать.
Трудно пересилить газетные толки.
Ложь лишь с виду божия благодать,
не соврать: под ногти иголки.
Если солдат коченеет во рву,
до хребта разорваны ребра,
запретом не сдержишь молву
взрывается славой недоброй.
Крик этой матери, вопли всех матерей,
сметут ледяные заторы,
пустые просторы городских площадей,
разбудят кухни и норы.
«Хочется правды но закрывают сайты»
Хочется правды но закрывают сайты.
Хочется закрыть призывные пункты,
но разгоняют пикет.
Пусть бы дети учились, любили
так нет:
мальчиков восемнадцати лет
отправляют в передвижные крематории.
Господи, если ты есть на свете
пошли им из рая привет!
Всего восемнадцать
* * *
О смерти орать неразумно.
Она в мензурке осадком.
Взболтай и проверь на свет,
забудь, что ангелу всего восемнадцать лет.
Созидатель квантов, парсеков и прочих мер
отзвук мегерный, школьный пример,
звук трубы, глас, разрывающий путы небес
голем, выдирающий горло чудес.
Взрезал артерию, качающую звук,
ты не сальери просто не друг,
гомункул, далекий от шимпанзе,
скачущий по арене в плиссе.
** *
У матери кровь на губах не кричать!
Молчать, губы зубами прошить!
Не забирайте сына!
А доктор диктует: «Не жить»,
сиделкам и санитарам.
Их лица застывший грим.
Когда появляется смерть
в повозке нет места двоим.
* * *
Мир звоном заунывным переполнен,
В нем струны путы и аккорды зла.
они терпимой сути весть.
Сон: бой гай- взвесь
взорванных звезд, колыбель пустоты.
Умер, но восклицает: «Не ты!»
Был ангелом,
которого посчастливилось
в жизнь впустить,
поводырем по слепоте,
вручивший тонкую нить,
чудес, воскресений, убийств,
поллюций до потолка,
жизнь в радугах и фонтанах,
казалась легка
восторгом,
лепечущим на материнских руках.
Но вырос воин и прочь.
Лед замерзает в следах.
Прогулки по сковородке
На Дворцовой площади задержаны участники «прогулки свободных людей».
Из новостей«Цербер церберу шепчет в ушко»
Цербер церберу шепчет в ушко:
Заебали прогулки по сковородке.
Прибавить жару? Залить горшком?
Бунтарей чую в дерзкой походке.
Прорычал в ответ вислоухий пес,
с десятком медалей за «гоп»:
Революция не просто понос,
императору ада гроб.
За прогулки несвободных людей
15 суток и более,
дабы не тянули за тонкую нить
из адского лепрозория.
«Чего боятся люди?..»
Чего боятся люди?
Люди боятся страха,
лающих псов, автоматной
очереди над головой.
У страха глаза приятеля
за слово скручены руки.
У страха глаза ребенка,
отправленного в детский дом.
Страх заполняет улицы,
страх расправляется с толпами,
страх повинуется крикам:
«Запрещено!» и «Молчать!»
«Так что же перебьют по-одному?..»
Так что же перебьют по-одному?
Закупят генералов,
полковникам налично,
в хари смеяться,
давить в дыму
с первого удара научены отлично.
Дилер ручкой дернет
и мент замрет столбом,
покажет факом палец
и пошел вприсядку!
А пацаны за город свой,
за родину в тюрьму,
на смерть и в рукопашную
немыслимую схватку.
Но орды усмехаются:
закуплен каждый коп.
За мать свою заступишься,
в рыло дашь тюряга.
Минное поле
кровавая страна,
рыночных министров
дележ и передряга.