Степан почесал Лапку за ухом. Борзая лизнула ладонь и, получив немое разрешение, потрусила обследовать коряги, бурелом и ёлки. Граф стоял на другом берегу узкого ручья, который легко мог бы перешагнуть, чтобы забраться по откосу вверх и поглазеть на путь, но не делал этого. Хотя путь явления и был границей между помещичьими землями соседей, лес по обе стороны считался общим.
Когда-то было время, Межецкий говорил серьёзно, нахмурив брови, как будто оставался лицеистом и отвечал учителю урок, когда пути не существовало. Иначе лес не стремился бы вернуть положенное ему, прорастая травой и деревьями там, где ходит явление. Чтобы сделать путь, такой длинный, потребовалось, должно быть, очень много сильных рубщиков, корчевателей и кузнецов. Странно, что, понимая всё это, никто до сих пор не знает, зачем нужны путь и явление.
Степан вздохнул.
Я человек неучёный, барин.
Граф досадливо отмахнулся.
Мой отец не знает! Лицейские профессора. Бургомистр. И князь Фёдор Петрович. Глупые бабы в деревне молятся, чтобы их дети родились «не под набат», считая рассветное время явления проклятым, что ли, глупые девки ворожат на суженого, оставляя на ночь на пути соломенных кукол. Дремучие суеверия не ответ, не основа. Почему никто не пробовал остановить явление?
Степан вздохнул ещё раз.
Оно оно ведь как целое ваше поместье, барин. Только движется.
Межецкий перепрыгнул ручей, сжимая поводья в руке, и конь послушно перешёл за ним, взбив копытами воду.
Расскажи, граф попросил почти по-детски взволнованно.
Большое. То есть огромное, барин. Движется. И всё.
Глядя в недовольное лицо, Степан развёл руками.
Я видел издалека, сквозь листву. Явление рождает грохот и жар. Оно как стены с окнами, и несётся быстрей табуна: не догонит ни борзая, ни лошадь. Иногда я нахожу у пути разнесённые в щепки стволы. Деревья падают на путь после бури, но явление не останавливают. Иногда нахожу там же мёртвых зверей. Даже если бы и был обучен грамоте, всё равно не смог бы объяснить вам всего, барин.
Пока этого хватит. Завтра я поднимусь ещё раньше, Межецкий потянул коня прочь. Не к откосу обратно, вдоль ручья, чтобы выбраться на лесную тропу. Лапка возилась в ельнике: вынюхала мышь. Завтра, а сегодня О! Верно, а сегодня же князь Фёдор Петрович ждёт нас с отцом к себе в гости. А ждёт ли Анна Фёдоровна? Князь очень хотел познакомить нас с ней.
Должно быть, ждёт, барин, Степан опять поклонился, прощаясь.
Он долго слушал воздух, в котором затихали звуки треска веток под копытами, потом свистнул Лапку. Странно, что граф ничего не спросил про лукошко, не пошутил про белок, которых Степан-де собрался сложить туда, будто грибы. Всё-таки городские другие.
По правую сторону, на сухих сосновых взгорках, росла дикая земляника. Аннушка ей очень обрадуется.
Нянины руки казались сегодня задумчивыми. Касание за касанием, ласково, обыденной и тихой добротой они плели из тяжёлых волос косу а затем, когда, закончив, подняли её и стали оборачивать на затылке, скрепляя ореховым гребнем, всё стало ясным сразу, сопоставилось: папа ожидает гостей. Нет причины беспокоиться, нянюшка: просто соседский визит, граф Межецкий с сыном. Молодые люди, впрочем, бывают занудны и любят рассказы о гвардии, где непременно совершают подвиги, хотя, как известно, подвиг для дворянина-гвардейца уже самостоятельно почистить своего коня скребком. Полдня скуки не беда какая-нибудь.
Повернись-ка, Аннушка.
Няня убрала от её лица прядки, заправила за уши, как маленькой. Морщинистое суховатое лицо на миг прорезало вспышкой печали. Аннушка вдруг испугалась.
Няня!
Поговори с Фёдором Петровичем, ласточка. Пока не приехали гости.
Папа по утрам читает.
Знаю, ласточка, знаю. Фёдор Петрович не любит, когда его беспокоят за книгой, но сегодня нужно. Аннушка
С молодым Межецким нельзя обсуждать что-то, папы касающееся? Или про дом? Про книги? Папа бы предупредил заранее. Да и отчего бы Няня, что случилось?
А! Пусть я глупая старуха, Аннушка Пусть так и окажется. Но не обо всем родитель может сказать своей дочери прямо. Поговори, посмотри, какой Фёдор Петрович: будет ли он выглядеть смущённо и неловко. Поговори вот, о том, следует ли при Николае Дмитриевиче упоминать романы и поэзию. И мне расскажешь.
А ты что, нянюшка?