я принесу в охапке сноп света
к тебе, уставшему,
и светом гниль губя, тебя от гибели спасу.
Я жду тебя. Лишь дай мне знак,
Я мигом прилечу.
А хочешь, отведу тебя на солнечный пикник.
Меня Орфей учил играть на лире,
и я тебе спою. Уже вино разлили
для праздника,
и глиняный сосуд, как молодое тело,
полон до краев бурлящей кровью.
Чашу мимо нас не пронесут.
Я буду там с тобою,
ведь я твоя душа.
Мне без тебя в плоти не воплотиться,
тебе же не взлететь и не найти покой.
Сон прогоню и буду ночью сниться
и звать, и мучить неосуществленным,
ведь я твоя судьба, и не ищи другой,
И не пытайся записать рукою, мной не вдохновленной,
во свиток жизни список дел своих.
Он будет пуст, лишь грустные чернила
сбегут с пера на чистый пергамент
и в кляксах воплотят мои невидимые слезы.
Нет, милый мой!
Все это не угрозы.
Я вдохновение твое, ты мастер добрых дел.
Мы в мир пришли, чтобы найти друг друга,
и к свету миру выложить ступень.
Так прогони моей печали тень,
останови мой бесполезный бег по кругу.
Пора! Проснись, и я начну твой день!
У меня нет золота
У меня нет золота.
Метка обручальная
Далеко заброшена,
Как ярмо печальное.
У меня нет яхонтов
и агатов дымчатых,
мне важней мгновения
песен переливчатых
и росы бриллиантовой
на траве нефритовой
важен звон малиновый
к пляске сибаритовой.
У меня нет возраста,
есть глаза влюбленные,
как леса российские,
светлые, зеленые.
Только нитка жемчуга
на груди колышется,
все, что с болью прожито,
бусиной нанижется.
Я могу быть сильною.
Жизнь моя рискована.
Я мечты посыльная,
жизнью очарована.
Под знаком Водолея
Пришел трындец патриархату.
Вату
в уши,
сижу
не слушаю.
Гляжу:
Ба!
Да я тут не одна!
Бабы парятся,
и мне такое нравится.
Поддаю пару
березовым отваром.
Правит бабе спинку
березовая хворостинка.
Снимает
с майкой мамайку,
с макушки петрушку,
с фаркопа копа,
с места, где ноги растут
страх и простоту,
с шеи, где грива
грезы и наивы.
Все, что было плохо
в песни и хохот.
Эх, хороша баба!
С этой бабой кабы
Мужик вкруг бани мается,
тоже хочет париться.
Чтоб кружил ты тут не зря
громко шпорами звеня,
принеси воды студеной,
чтоб малеха охолонуть
и напиться,
и умыться.
Нынче тело веселится!
Полено в топку.
Ловко!
Веник в ушат,
неспеша.
Трава духом
на камнях исходит.
Кровь бродит.
Воскресенье
средство от хвори,
от смерти спасение.
Лепота!
Горы двигать охота!
То-то!
Бежать дом ставить,
в землю семя бросить,
ждать и жать.
Никто не просит.
Сам
в лепешку!
Своей волей
болен.
Жар, что Везувий рядом.
Отрада!
Эй, бабоньки!
Поднимайся трудиться.
Не трудно будет договориться.
Это Вавилон рассорил,
а мы к Богу,
скатертью дорога.
Вернем детям
сады Эдема:
яблоки, соки, джемы,
кисельные реки
навеки!
Всем.
Вдоволь.
Сбоку ни одной хаты.
Трындец пришел патриархату!
Волшебница
Я попрошу дитя
малое
нарисовать мне на листе
солнышко
и сказками его
побалую,
прекрасное свое
зернышко.
Для солнышка его
веточкой
я в тучах разгоню
рамочку.
Не бойся ничего,
деточка.
Волшебница твоя
мамочка.
Разморило
Разморило
Я малиновым желе
растекаюсь
по плоскости.
Розмарином
бальзамирует земля
неджвижимые
бескостности.
Днесь Ярило
растопило
утомленные
конечности.
Говорила
птица Сирин,
приоткрыв
ворота Вечности.
Рай за дверью.
Если хочешь,
подскажу
тропинку
тайную.
Сердце верь ему,
не обманет,
и пройдешь все
испытания.
По молельным
по прошеньям
створы дивные
проявятся.
Будут бельмами
обездвижены
стражи грозны
Витославицы.
Вечерело