А тебя как зовут?
Ху Ра Ил
Хураил?
Произносить стоит немного помедленнее, но и так сойдет.
А как звали твоего отца? спросил Фа Но Эль.
Ра Су Ил. Его отца Су Ма Ил, а его отца Ма Ну Ил.
Да, я его помню, Ма Ну Ил, он воевал за Маздарн. Его род был самым знатным. Когда я погибал, битва за Маздарн только начиналась. Он был единственным из знати, кто осмелился отправиться в битву и повести за собой многих, в отличии от тех, кто предпочел скрыться.
Мой предок был одним из шести выживших в той безжалостной битве. Возможно, с него и зародился интерес к более глубокому познанию жизни других его потомков. Ведь мои предки после него отдали многое во благо Эли. Отец моего отца передал в город Эл два величайших поместья, принадлежащих нашему роду, в одном он открыл лазарет, а в другом академию высшего понимания. Казалось ему, он совершает великое дело, и это действительно было так. Но многие Эли не смогли оценить его деяний. Сейчас в поместье лазарета открыто увеселительное заведение, где местные Эли танцуют и распивают дурманящую уйню, это отвратительное пойло.
А что стало с Академией? спросил Гирн. Ведь там учится Аириа.
Нет, возразил Ху Ра Ил, она учится в обычной академии, где одни Эли передают знания другим. В Академии высшего понимания учили мыслить. Сейчас там располагается бойня, где Эли собираются, чтобы посмотреть на то, как они друг с другом дерутся.
Жаль слышать это, сказал Фа Но Эль.
А ты разумен, раз можешь понять, что предки мои даровали им возможность лечить себя и постигать красоту жизни, а они эти дары превратили в упадок и свою медленную гибель.
А другая знать продолжает пребывать в лучах собственного величия? спросил Фа Но Эль.
Именно. Я уже упоминал об этом. Им абсолютно безразличен этот великолепный мир, их волнует лишь собственное тщеславие и благополучие. И чем глупее многие Эли, тем крепче власть знати. Но это не значит, что они умнее остальных.
И как тебе живется вдали от них?
Вполне себе прекрасно. Я оставил всю эту суету и перевез свое семейство в это поместье, где мы живем счастливо и беззаботно. И никто нас не беспокоит.
И что же теперь будет с нами? спросил Гирн. Если в этом мире мы чужаки, куда нам идти дальше? Если снаружи нам угрожает опасность, неужели нам придется вернуться в недра Аркфара.
Не придется, ответил Ху Ра Ил, вы можете остаться в этом поместье, пока я не найду способ вывести вас за пределы Аркфариэла, чтобы вы могли продолжить свое скитание.
Я благодарен за твое милосердие, сказал Фа Но Эль.
Я тоже, но буду еще более благодарен, если ты поможешь мне разыскать одну юную девушку, которую зовут Аириа.
Как только настанет рассвет, я отправлюсь в город и попробую что-то узнать. А пока вы можете расположиться в одной из спален. У меня к вам одна просьба постарайтесь сделать так, чтобы мое семейство не увидело вас. Поймите, я лишь хочу их защитить.
***
Ху Ра Ил проживал в таком огромном поместье, что блуждавший ночами по длинным коридорам Гирн, порой забывал в какую сторону ему стоит пойти, чтобы вернуться в комнату, где жил он и Фа Но Эль. Ху Ра Ил вывез из поместья все свое семейство и отправил их погостить к матери одной из его супруг, жившей в еще большем поместье. Он уходил в город Эл, чтобы узнать про Аирию, но поиски, длившиеся несколько рассветов Ирао, не были успешны, ведь город был огромным. Когда он блуждал среди узких улиц, тянущихся вдоль застроенных кварталов, некоторые жители узнавали его и низко кланялись, отдавая почесть знати. Он в ответ лишь улыбался и говорил, что делать этого не надо и дружелюбно жал руки.
Аириа отказалась от еды. Встречая рассветы и закаты в заточении, она впала в отчаяние. Она была умна, и ей порой казалось, что поступает неразумно, тоскуя по полюбившемуся незнакомцу, с которым она так и не встретилась. Но, как бы она ни старалась его позабыть, ей было трудно отрицать то, что с ней он был не тем, кем были остальные. Она пыталась сбежать из собственного дома, ставшего для нее обителью заточения. Но стражи не покидали порога. Ни лекари, ни профессоры ничего не могли поделать, чтобы вырвать девушку из уз тоски и печали.
Когда восходило Ирао, Гирн укрывался за шторами в темных комнатах поместья, чтобы лучи не могли его настигнуть. Ночами он смотрел в широкое окно, в котором, к его удивлению, мог увидеть больше, чем за всю свою жизнь, проведенную в пещере. Он видел за окном деревья, склоняемые порывами ветра. Видел, как с их ветвей взлетают тени неведомых птиц. Звезды и планеты, блаженно нависшие в просторах ночного неба, тьма, сквозь которую пробивался звездный свет все это безмерное пространство, раскинутое за пределами окна, приводило его в восторг. Он больше не был узником пещеры скованной стенами. Отныне над ним простирались бескрайние небесные просторы.