Чем могу?
Да, вот, Михаил Петрович, дело образовалось интересное. Прямо, можно сказать, на ровном месте образовалось.
Афиногенов отхлебнул чаю и закурил, взяв без спросу папиросу «Герцеговина Флор» из коробочки подполковника.
С вашего поезда пятнадцатого июня прошлого года на станции Масловка сняли два трупа. Один застреленный при попытке к бегству, а другой умерший от тифа в лазарете. Так вот: тот, который от тифа, был захоронен вне пределов кладбища, а наутро был выкопан и увезен местной э-э знахаркой, считаемой местным населением за колдунью. Возникают вопросы: был ли он на самом деле мертвым? И, если нет, то не было ли сговора с кем-либо из охраны, или, скажем, с медработником с целью побега? Если же он, всё-таки, был мертвым трупом, то зачем он понадобился знахарке и какова его дальнейшая судьба?
Я понял, Апполинарий Кузьмич нахмурился Коротков, Дело серьёзное! Позвольте узнать, откуда информация?
От меня! ухмыльнулся Афиногенов и налил себе ещё чаю, Я к вам в Омск в командировку ехал, а вагоне-ресторане ко мне подсел некто Пастухов и, за пивом, проболтался. Я его задержал, возбудил дело об осквернении могилы пока. Но, сами понимаете, заниматься этим мне недосуг, у меня другое задание. Так что, отдаю его вам, дело, то-есть. Ну, прокуратуре. А вы проконтролируйте, окажите помощь следствию!
Ну, конечно, всеобязательно! Нынче же найду и поезд, и начальника охраны! горячо пообещал подполковник, вытирая вспотевшую от волнения лысину несвежим клетчатым носовым платком.
Афиногенов допил чай и они распрощались.
Как только эмгэбэшник покинул кабинет, Коротков немедленно связался с диспетчером и выяснил номер поезда, останавливавшегося в Масловке в июне прошлого года.
Так специальный 1395-бис Ну-ка, кто там главный?
Достав из сейфа нужный документ (секретный, а как же!), он долго водил пальцем по строчкам.
Ага! Вот он! Старший лейтенант Васильев! Г-м он же капитаном был, вроде? А когда он снова в Омске?
Пришлось снова звонить диспетчеру. Оказалось послезавтра! Вот и отлично!
Получив радиограмму с приказом срочно явиться пред светлые очи начальства, да ещё с медработником, Васильев сильно встревожился, ибо такие вызовы обычно были чреваты неприятностями.
«Где же я прокололся? С прошлого июня никаких ЧП не было Да и тот случай сошел с рук! Побег пресечен, применение оружия конвоем признали правомерным Вздрючили, правда, за нарушение инструкции Убей-Конем, но устно без последствий Тогда, что?»
На всякий случай лишний раз прошелся по составу, нарушений не нашел. Так, наорал на бойца за несвежий подворотничок.
«Муха не проскочит, мышь не пролетит!» удовлетворенно думал старлей, возвращаясь к себе. Поколебавшись, налил себе двести граммов для успокоения нервов. Ничего, до Омска ещё более суток езды, выветрится выхлоп!
В Омске прокуратура и милиция долго препирались, кому вести дело об украденном покойнике. В конце концов решили, что, раз речь идет о возможном побеге, то пусть это дело ведет МВД, в чьём ведении состоят внутренние войска, обеспечивающие охрану заключенных. Дело принял лично подполковник Коротков.
Пятнадцатого мая на гостеприимную землю Омска сошли с поезда старший лейтенант Васильев и старшина-военфельдшер Татьяна Полторак. Поезд по расписанию должен был стоять пять часов: уголек взять, воду, харчи. Ну, и зэков на этап. Управление МВД находилось всего в нескольких кварталах от вокзала, так что дошли быстро, всего за полчаса. Вот и оно, дом старой, ещё купеческой постройки: три этажа в восемь окон по фасаду, первый этаж каменный, два верхних деревянные. Васильев подобрался и застегнул верхнюю пуговицу. Таня поправила ремень, затянутый так, что дышать было трудно, а грудь выперла горой. Предъявив документы на входе и объяснив, что их срочно вызвали к самому подполковнику Короткову, вошли.
Второй этаж, по колидору пятая дверь налево, проинструктировал пришельцев начальник караула, Вон, по той лестнице.
Найдя нужную дверь, Васильев шепотом велел Тане ждать, а сам деликатно постучался, хотя по уставу стучать было не положено.
Войдите! раздался молодой женский голос.
Васильев вошел. Секретарша в звании ефрейтора выжидательно воззрилась на него. Она была молода, стройна, с нежным румянцем на щеках. Но некрасивая, с большим кавказским носом, скошенным подбородком и кривыми зубами. Подполковница, мадам Короткова, лично отобрала её из многих кандидаток, чтобы у мужа не возникло соблазна завести служебный роман.