Кушать будете?
Нет, спасибо, отозвался габардиновый костюм, На ночь есть вредно. Нам, пожалуйста, пивка. Ну, и рыбки какой нибудь! Верно? повернулся он к Демьяну.
Тот кивнул, хотя и не понял, как жратва может повредить человеку.
Есть сёмга, осетрина, чавыча икра красная, крабы, скучным голосом перечислил официант.
А вобла?
Вот, чего нет, того нет.
Тогда, пожалуй, чавычи соленой.
И крабов! поспешно добавил Демьян, сроду крабов не пробовавший.
и крабы, записал официант, Пиво какое нести?
А что, разное есть? Тогда тёмного! воодушевился Демьян.
И пиво было принесено. «Бархатное»!
Демьян припал к кружке с чувством путника, умиравшего в пустыне, но, всё-таки, доползшего до родника через три дня после смерти последнего верблюда. Пиво лилось в горло живительным нектаром! Вкус был совершенно другой, чем у «Дипломата», но ощущения были сходные. Допив первую кружку не отрываясь, Демьян ковырнул вилкой слоистую серую массу на тарелке и скривился от невкусности.
Ну, как? поинтересовался собутыльник.
Пиво отличное, а крабы говно! честно ответил Демьян.
Ну, и не ешь! Возьми лучше икорки. Эй, официант! Икры красной принесите!
Икра (кстати, тоже не пробованная ранее!) прекрасно сочеталась с пивом. Она таяла во рту! Икринки забавно лопались, если их прижать языком к нёбу или зубам. Демьян захихикал. А ещё его потянуло на беседу. Пить пиво, да не поговорить? Невозможно! Железнодорожное путешествие само по себе всегда располагает к беседе, а усугубленное пивом тем более.
Человек в габардиновом костюме охотно пошел на контакт. Сначала разговор шел на политические темы: обсуждение враждебности Соединенных Штатов, вчерашних союзников, заняло более часа, или, если перевести на пиво, шесть бутылок. Затем, непостижимым образом, тема сменилась на вопросы здравоохранения.
Вот, представляешь, у моей тёщи опухоль мозга определили, жаловался Демьяну собеседник, Давит на мозги изнутри, аж падает иногда, даже речь отнимается. Операцию могут только в Москве сделать, так что, очередь, сам понимаешь, на несколько лет. А она столько не проживет!
Между нами говоря, это он сам год назад треснул тёщу по башке поленом довела, окаянная, своими придирками да глупостями. Вот и образовалась субдуральная гематома. Уголовной ответственности капитан избежал, пригрозив тёще расстрелом за антисоветскую агитацию, если проболтается, но совесть мучила. Тёщу было жалко, она, как ни верти, была полезна в хозяйстве: и пожрать готовила, и форму стирала-гладила, и в хате прибиралась, а вечерком с ней в Дурака можно было сыграть. Когда без жены живешь (жена Афиногенова третий год сидела за антисоветские анекдоты, сам же и посадил!), такая помощь очень даже в жилу.
Это точно! поддакнул Демьян, сковыривая ногтем пробку с очередной бутылки, А без очереди никак?
Никак! Я уже везде писал: и в Минздрав, и в ВЦСПС. Отовсюду отказы А меня в командировку послали на целый месяц. Что теперь с ней будет
А если врачу ну, барашка в бумажке? предложил Демьян задумчиво.
Ты что, как можно! Врач же советский человек! Не возьмет. Бабку бы какую-нибудь Ну, знаешь, которая народными средствами лечит. Так у нас в Краснодаре ни одной нету! Где искать?
Демьян, сладостно рыгнув, закурил.
Я в Масловке живу. Так рядом, всего двенадцать верст, на зимовье, бабка Комариха. Многим помогает! Насчет опухолев не скажу, не знаю, но даже парализованных на ноги ставит.
Ну-ка, ну-ка, поподробнее!
И Демьян принялся рассказывать то, что слышал от людей. И про баб, вылечившихся от бесплодия, и про кума Петровича, у которого рука сохла, и про тетку Лукерью, страдавшую кровохарканьем.
Сходила к Комарихе, та ей дала настойку какую-то да жир барсучий. Попила с полгода и как рукой сняло! За год полтора пуда в весе прибавила, теперь думает снова замуж выйти.
Сильная, значит, бабка! вздохнул зять больной тёщи, отпивая пива.
Сильная, ещё какая! Люди говорят, даже колдовать умеет. Только те, кто к ней за колдовскими делами ходит, никогда не рассказывают.
Так уж и колдует! Колдовство это мракобесие, опиум для народа.
Демьяну стало обидно.
Мракобесие, говоришь? А зачем ей покойников из могил выкапывать, ежели не для колдовства? запальчиво выпалил он.