Сначала, конечно, трудно было, впроголодь жила, а потом наладилось и хозяйство, и прием. Что надо приносят, иногда даже излишки на базаре вымениваю, особенно когда эвенки шкур в избытке принесут.
А не скучно вам? Столько лет здесь в одиночестве ведь, ни кино, ни театра и радио у вас нет? полюбопытствовал Джим.
Мне скучать некогда! строго ответила Ирина, Забот полон рот: то пациенты, то хозяйство! Аптеку постоянно надо пополнять кстати, твоя помошь понадобится травы да корни брать, созреют скоро. Редкий день книгу удается почитать хоть полчасика!
Книг у мадемуазель Красавиной, не считая медицинских справочников, было десятка два, почти исключительно поэзия: Северянин, Маяковский, Есенин, Багрицкий, Волошин, Оскар Уайльд, Киплинг. Ну, и Пушкин, конечно.
Пациенты, и в самом деле, приходили к Ирине почти каждый день, поэтому Джиму приходилось прятаться. Это не было проблемой, так как приближение пешехода и, тем более, конного, в тайге слышно издалека.
Только охотник-таёжник может бесшумно подкрасться, объяснила Ирина, Только, ему это ни к чему, если ко мне идет.
Так что Джим издали слышал шум шагов, треск веток, шуршание травы и междометия оступившихся. Обычно ему достаточно было лечь в высокую траву или спрятаться за дерево: в своем камуфляже он отлично сливался с пейзажем. Если же он на момент прихода посетителя находился в избе, то прятался за печку, где терпеливо лежал на куче тряпья до окончания приема.
Болезни, приводившие людей к Ирине, были самые разные: от прыщей до почечуя (геморроя) и камней в почках. Лечила Ирина и бесплодие, и кожные болезни. Вскрывала гнойники, исправляла выпадение матки, ушивала грыжи, удаляла зубы (без боли!). Джим только диву давался и с каждым днем проникался к своей спасительнице все новым уважением.
Несколько раз он подсмотрел странное: то Ирина извлекала пулю у смирно лежащего здоровенного медведя, прикрывшего лапами морду, то вправляла вывихнутую лапу волчонку, то зашивала рану от капкана росомахе.
Когда он спросил её, зачем она это делает, целительница ответила:
Любая тварь Господня имеет право на сострадание и помощь!
В начале октября Григорий Степанович Лукьянов встал с лежанки и с досадой потер ноги: как неживые, гром их разрази! И немеют, и болят, и мерзнут бесперечь Как прикажете на таких передвигаться? Все остальное тело было здоровое, хотя ему (телу!) шел семьдесят пятый год.
Жена Марья собрала завтрак. Жили они вдвоем, сыновья давно выросли и покинули родительский дом. Старший, Николай, служил в армии, уже дослужился до старшины. Младший служил мотористом на волжском пароходе. Оба навещали родителей редко, раз в несколько лет, и не знали, что отец бывший офицер царской армии. Даже жена не знала, ибо женился бывший ротмистр в двадцать шестом, сменив имя, биографию и профессию. Скитаясь по Сибири после разгрома Колчака, встретил умирающего лесника, взял его документы. Поразмыслив, пришел к выводу, что лесником ему стать в самый раз. Служба вольная, начальство далеко. Никто не заподозрил подмены. Так лесником и остался.
Вот, Маруся, пожаловался Григорий, хлебая гречневую кашу с молоком, Ноги отказывают, понимаешь! Раньше-то, бывало, по пятьдесят верст в день по тайге проходил и ничего, а теперь едва двадцать Слабнут, подлые, болят и сохнут. Что ж, на пенсию идти?
Гришенька! А сходи к бабке Комарихе, что рядом с Масловкой, сердобольно посоветовала жена, О ней хорошо говорят, от многих, значит, недугов помогает!
Жили они в глухой деревушке на Васюгане, где ни врача, ни фельдшера отродясь не бывало. Можно, конечно, и в город сходить, в Омск (недалеко, восемьсот верст всего!), но лесник туда не ходил никогда. Опасался, вдруг кто-нибудь его узнает и в НКВД сдаст.
Масловка, говоришь? переспросил он, прикидывая, где это, Пожалуй, схожу Вот, пусть только снег ляжет.
Григорий Лукьянов знал тайгу, как собственную физиономию, ежедневно наблюдаемую в зеркале во время бритья. Брился же Григорий каждый день из принципа, ибо негоже ротмистру, хотя бы и бывшему, зарастать бородищей.
Через две недели выпал снег. Лукьянов встал на лыжи и отправился на запад. Всего-то тыща верст! Шел налегке, только рюкзак с припасами да ружьё. Быстро дошел, за две недели. В Масловке, выяснив, как дойти до Комарихиного зимовья, приобрел самое ценное, в чем, по словам аборигенов, нуждалась бабка: самогонку. Целую четверть, да! Зачем мелочиться?