Я попытался представить существо, у которого есть кастрюля размером с Луну и не смог. Такое существо должно было быть огромных размеров и жить на планете размером с Солнце, а это
Я не знал, что значит это .
Оказалось, что для такого масштаба в моём воображении не хватает места и оно, к глубокому моему сожалению, в отличие от Вселенной, не является бесконечным.
Но, тем не менее, хоть я и не смог представить, чьих рук, лап или щупалец творение находится передо мной, оно никуда не исчезло и я, по-прежнему, не мог понять, что эта космическая кастрюля-скороварка делает именно здесь.
Я решил подняться над ней повыше, уменьшить масштаб и с относительно безопасного расстояния, ещё раз окинуть взглядом эту космическую кухню.
Интуитивно, я уже знал, куда нужно смотреть.
Вспомнив, что у каждого события есть свой горизонт, я поймал себя на том, что, приподнявшись над планетой, я смотрю именно на её горизонт.
Там на границе тени и света я заметил какое-то движение.
Немедля устремился туда и наткнулся ещё на одно явление.
Оказалось, что этот космический агрегат, вовсе не бездействует.
Судя по всему, в стенках кастрюль-океанов был скрыт фотоэлемент и при попадании на него света от звезды, срабатывал механизм открывания отверстий в стенках.
На границе света-тени было очень жарко больше ста градусов по Цельсию. А там, где лучи звезды беспрепятственно касались планеты, температура скачком подпрыгивала до двухсот двадцати.
Поверхность планеты парила.
Свет от голубой звезды слепил глаза, мешая смотреть.
И хотя воздействие звезды лично на меня было, скорее, виртуальным. Казалось, что риск зажариться и ослепнуть всё же присутствует.
Ты должен это увидеть, шептал я себе, приказывая смотреть, превозмогая страх.
И я смотрел.
И мой риск оказался оправдан.
Увидеть и правда, было что.
При каждом толчке планеты из отверстий в её поверхности выплёскивалось немного жидкости. Она растекалась и мгновенно нагревалась под лучами звезды шипела и пузырилась, как раскалённое масло.
Одновременно с этим из стенок кастрюль, сквозь отверстия выдавливалось чуть загустевшее от жары тесто.
Эти отверстия в стенках работали, как дозаторы, понял я. Выплёвывали порцию теста прямо на раскалённый тефлоновый противень планеты.
Мне показалось это не совсем разумным. Дозируют в несколько рядов, думал я валят и валят. Сейчас всё завалят, тесто слипнется в ком и получится ерунда.
Но этого не случилось.
Тесто плюхалось на поверхность, принимая форму полусферы, становясь похожим на непропечённую булочку. Булочка, сама, без всякой посторонней помощи, словно живая, становилась на ребро и под воздействием центробежной силы, катилась в сторону экватора. Сначала неуверенно, выписывая хитрые восьмёрки, но быстро обучаясь, ловя равновесие, с каждой секундой, увеличивая скорость своего качения.
Я видел, что скорость была необходима. Она позволяла булочкам обжариваться медленней и давала шанс продержаться подольше.
Тех же из них, кто не смог обеспечить нормальную скорость ждала незавидная участь.
Случайно столкнувшись с другими булочками, или просто устав катиться, они падали на раскалённую поверхность и подняться уже не могли. Быстро прожаривались и за считанные минуты сгорали, не оставляя после себя ничего даже пепла. Его частично растворяла жидкость на поверхности, частично сдувал куда-то ветер, без остановки дующий над планетой по ходу её вращения.
То, что происходило на этой планете, показалось мне жутким, жестоким и бесчеловечным, особенно если считать, что булочки были и впрямь, живые.
Ведь было совершенно очевидно, что до экватора они навряд ли доберутся очень далеко, но даже если и доберутся сгорят всё равно. Сила инерции, толкающая их в сторону экватора в этом полушарии планеты, столкнётся с силой инерции другого полушария нейтрализуется, и работать перестанет.
Мне стало, очень их жаль.
Захотелось остановить это безумие, заглушить эту космическую скороварку и разобраться с тем, кто это устроил.
И какой только псих придумал этот безумный котёл? Кому понадобилось это извращённое тиражирование смерти? невольно воскликнул я.
Допустим мне, услышал я тихий, вкрадчивый незнакомый и совершенно спокойный голос. Но почему ты считаешь, что я псих? Мне кажется, что я абсолютно нормален.