Нельзя, Иван Трофимович, многозначительно сказал я. Обратного пути нет, только вперёд. Теперь останавливаться поздно.
Вот и я чувствую, что нельзя, ответил он. Если бы не это
Всё будет хорошо, Иван Трофимович, перебил я его, пытаясь отогнать этой фразой накатывающие на нас страхи. Волноваться нечего, добавил я.
И, понимая, что, тянуть дольше нельзя, сказал:
Пора начинать.
Велосипед оказался отлично настроен, тренер постарался на славу. Ехать на нём было одно удовольствие, он отзывался на самое незначительное нажатие педали, казалось, что он едет сам. И пусть двигаться на месте на станке совсем не то, что двигаться по шоссе, радость от движения это нисколько не умаляло.
Покрутив так несколько минут, привыкнув, слившись с велосипедом в единое целое, мы отправились в путь.
И вот тут случилось то, чего я опасался больше всего, или, может быть, это случилось из-за моих опасений не знаю, но после того как я посмотрел в окно, моё движение перестало быть плавным.
Моё воображение меня подвело.
Через некоторое время я, как обычно, перестал ощущать себя в зале оказался в парке, где из последних сил пытался удержать свой велосипед на скользком покрытии аллеи, чтобы не съехать в канаву.
На периферии своего слуха я слышал голос тренера видеть его я не мог. Он мне кричал откуда-то из-за стволов деревьев, кричал, пробиваясь сквозь вой ветра, пытаясь донести то, что я и сам без него знал:
Ровнее держи велосипед, Володя, прибавь оборотов, иначе слетишь.
Не выходит пока, Иван Трофимович, отвечал я больше самому себе, зная, что он вряд ли меня услышит. Слишком скользко. Прибавляю оборотов буксую и ухожу в занос, сбавляю падает скорость и тоже устойчивость снижается. Не знаю, что и делать, на таком покрытии не очень-то разгонишься.
Пошёл снег, и ехать стало ещё трудней. Теперь, кроме того, что было очень скользко, стало почти ничего не видно. Я невольно снизил скорость. Это оказалось своевременным: прямо по курсу из-за завесы снега проступил высокий забор, в который упиралась эта аллея.
Я узнал это место: здесь, на этом перекрёстке, я встретился с пожилой женщиной в цветастом платке.
Стоило мне о ней подумать, как я услышал её странный каркающий смех.
«Послышалось», подумал я и повернул направо.
Так, по радиальной аллее, я решил попасть обратно на базу, справедливо считая, что в такой снегопад здесь на велосипеде делать нечего.
Не так быстро, Володенька, услышал я за своей спиной.
Я оглянулся, и снова, как и два предыдущих раза, мою спину обдало холодом. Это была она, и она меня догоняла.
Я прибавил оборотов, двигаясь почти наугад сквозь густой снег, надеясь, что смогу удержаться и не упасть, иначе
Врёшь, не уйдёшь, визжала она. От меня никто ещё так просто не уходил, кричала она мне в спину, безумно хохоча.
Я попытался прибавить ещё, чувствуя, что она права и уйти от неё вряд ли удастся. Я оглянулся опять, она была сзади меня метрах в трёх, но наши скорости уравнялись.
Ах вот ты как! закричала она и выбросила вперёд свою правую руку.
Я оглянулся снова, и ужас чуть было не сковал меня и не остановил моё движение: её рука стала удлиняться. Старуха неслась за мной, не в силах сократить отставание, и пыталась достать до меня таким способом. Ей оставалось каких-то полметра, когда её рука перестала расти, видимо, для неё это был предел. Но оказалось, что радоваться было рано стали удлиняться её пальцы, а на пальцах ногти, загибаясь немного вперёд. Она почти дотянулась до меня. Я ехал, выгнув вперёд спину, а её кривые, как сабли, пальцы с длинными когтями иногда задевали ткань моей спортивной куртки. Ей никак не удавалось меня ухватить.
Я знал, что это только вопрос времени и рано или поздно это случится.
Вёрткий какой! визжала она от своего бессилия. Но ничего, никуда не денешься, я тебя достану.
Впереди за пологим поворотом показался свет. «Неужели база, подумал я. Там Иван Трофимович, и он сможет мне помочь, нужно только дотянуть».
Но это была не база.
За поворотом на обочине, поджидая нас, стоял олень. Он светился, и вокруг него отступала тьма.
Вот ведь упрямая скотина! злобно закричала старуха. Вечно всё испортит.
Я ведь велел тебе убираться, грозным басом сказал олень, обращаясь к ней. Володя, держись, крикнул он, обращаясь ко мне.