Теперь если бы я, как в прошлый раз, слетел со станка, то врезался бы в этот буфер передним колесом, погасил бы удар, вылетел из седла и, может быть, не долетев до стены, упал бы на маты, конечно, если бы не проскочил мимо.
Вот так значительно лучше, сказал тренер, оглядев эту конструкцию.
Я ничего не ответил и молча пожал плечами. Я считал, что мы просто теряем и силы, и время, а всё это не очень важно.
Что-то не так, Володя? спросил Иван Трофимович с некоторым вызовом, видя моё недовольное лицо.
Я хотел ему ответить так же вызывающе, но кое-что действительно было не так, и с этой его суетой я только сейчас это понял.
Да, сказал я, кое-что не так. Я не рассказывал, что это важно, а вы, наверное, забыли, что в прошлый раз станок стоял с правого края.
А в чём разница? Мне кажется, так намного безопаснее. Все стены будут от тебя одинаково далеко. Если опять что-то случится со станком, риск получить травму намного меньше.
Может быть, и нет никакой разницы, ответил я, в какой-то момент после начала движения для меня вообще всё становится неважным. Но чтобы войти в это состояние, мне нужно смотреть в окно. Видеть аллею, уходящую под кроны деревьев, представлять, что я не стою на месте в этом зале, а двигаюсь там, в старом парке по знакомым дорожкам, уносясь всё дальше и дальше, пока в своём воображении и в самом деле не окажусь там.
Но сейчас вообще всё по-другому, добавил я. Может быть, ничего и не получится. Сейчас зима, дорожки покрыты утоптанным снегом. Возможно, я не смогу представить своё стремительное движение. Зимой по скользкому покрытию на велосипеде не ездят, у меня может не хватить воображения.
Да, это может стать проблемой, ответил он, но, как я уже говорил, всё, чего можно избежать, будем избегать. Переставляем станок, жаль, что поторопился и прикрепил его к полу. Но, как говорится, всё, что можно сделать, можно и сломать. Хорошо, что перфоратор всё ещё здесь, да и анкера ещё остались.
Мы открутили крепления и перенесли станок. Я выбрал для него оптимальное место. Аллея с него просматривалась максимально далеко и терялась в глубине парка в тени деревьев.
Иван Трофимович принёс перфоратор, пробурил новые отверстия в полу и зафиксировал станок на новом месте.
Затем мы перенесли маты.
Ну, Володя, смотри, сказал тренер. Тебе решать всё или нужно что-то ещё.
Я внимательно осмотрелся, ловя себя на мысли, что смотреть, в общем-то, не на что. Я просто тянул время, мне почему-то сделалось очень страшно. Неизвестность пугала меня, я не знал и боялся того, что может ждать меня за порталом финиша.
Бояться нечего, раз уж пришёл, что теперь бояться теперь надо идти, вспомнились слова безумной старухи из моего сна.
Ты слишком приблизился. тебе необходимо разорвать завесу пространства, пока оно не разорвалось само под твоими ногами, сказал мне говорящий олень.
Похоже, у меня, действительно, нет выбора, решил я. И обратного пути, видимо, уже тоже нет.
Вроде бы всё нормально, ответил я тренеру, пытаясь придать своему голосу твёрдость и отгоняя страх. Можно начинать, только передохнём немного, присядем на дорожку, добавил я и улыбнулся.
Он натянуто улыбнулся в ответ.
Я видел, что он нервничает, но от этого мне почему-то стало намного спокойней.
Давай, Володя, отдыхай, сейчас ты главный, ответил он. Будешь готов скажешь. Я пока пойду, прикачу велосипед.
Я прошёл к дальней стене. Все лавки в тот момент находились именно там, мы сами их туда перенесли. Я видел, как тренер вернулся из кладовой.
Велосипед был красив.
Сразу не очень-то определишь чем вроде бы такой же, как сотни других, разве что колёса на нём стояли новые и при вращении отражали блестящими спицами свет от ламп этого зала. Но привлекало в нём вовсе не это он был агрессивно прекрасен и идеально подходил для движения, и ещё я почувствовал, что он идеально подходит мне.
«Хорошо постарался Иван Трофимович, подумал я, действительно классный аппарат».
Тренер поставил велосипед неподалёку от станка и подошёл ко мне.
Волнуешься? спросил меня он.
Есть немного, ответил я.
А я, Володя, не просто волнуюсь, я боюсь, ответил он. Накатило так, что все поджилки трясутся. Хочется свернуть наш эксперимент к чёртовой бабушке и пойти по домам.