Глупец, меня лишили самого главного, а я безропотно согласился, молча отошёл в сторону, отказался от своего образа жизни. Можно сказать, что я отказался от самого себя.
Погнался за миражом, а когда он развеялся, остался ни с чем. Спорт для меня закрыт команда не примет меня обратно. Тренер тоже не откажется от своего решения это подорвёт его авторитет. По той же причине он не даст рекомендации мне, чтобы я мог уйти в другую команду. Да и не помогут мне теперь ничьи рекомендации. Велоспорт это замкнутый маленький мир, в нём практически не бывает тайн. Все знают друг друга, и все знают друг о друге всё.
Всем уже известно, что я бросил спорт, что у меня травма ноги, что мне противопоказаны круговые движения. Я сам это придумал. И теперь доказать обратное будет очень непросто. Я сам загнал себя в ловушку, сам создал безвыходную ситуацию.
«Я хочу помочь тебе, Володя» сказал по телефону тренер.
Чем ты можешь помочь мне, Иван Трофимович? прошептал я, глядя на мёртвый телефон. Всё, что мог, ты уже сделал, и помочь мне теперь невозможно.
*
Тогда я действительно думал так, и мне не оставалось ничего другого, как погружаться дальше в бездну своей безысходности, не видя для себя никакого выхода.
В тот день я находился в квартире один, до вечера было далеко, оставаться в таком состоянии в замкнутом пространстве было трудно, но и идти куда бы то ни было я не мог я боялся встретить на улице знакомых мне людей.
В тот момент любое общение, любые вопросы, обращённые ко мне, любое вмешательство в мою жизнь были для меня неприемлемы. Мне нужно было оставаться одному, пока мрак, накрывший меня, не отступит.
Я лежал на кровати, пытаясь вспомнить что-то из прошлого, что-то, что смогло бы отвлечь меня, но всё, что приходило на ум, было менее ярким, чем моё теперешнее состояние. Измучив себя бесполезными попытками, я незаметно для себя уснул, и мне приснился сон.
Сон 1.
Ночь.
На небе полная луна.
Я бежал по заснеженным дорожкам старого парка, чувствуя невероятную силу. Она переполняла меня, делая тело подвижным и почти невесомым.
Я совершенно не устал, хотя и бежал очень быстро и достаточно долго. Настолько быстро, что белый пушистый снег, не притоптанный на обочинах дорожки, собирался за моей спиной в хитрые завихрения, которые следовали за мной по пятам.
Я очень спешил: я знал, что там, на дальней аллее, меня будет ждать она, и я знал, что долго она ждать не станет если я опоздаю, она уйдёт. Уйдёт, так и не дождавшись, а проход закроется.
Вот и последний поворот. Впереди серой стеной вырос забор, перед ним канава, в которую я угодил когда-то, поскользнувшись на повороте.
На пересечении дорожек я не увидел никого.
Неужели ушла? прошептал я.
Остановился.
Снежная пыль, следовавшая за мной, догнала, окутала белой пургой, мешая хоть что-то разглядеть.
Кхе хе е услышал я каркающий, знакомый смех из-за снежной завесы.
Явился-таки, сказала она. А я не чаяла уже и встретиться.
Снег постепенно осел, и из-за него проступили знакомые черты. Всё тот же поношенный ватник, на ногах валенки, цветастый блёклый платок, обрамляющий улыбающееся старческое лицо. На этом лице выделялись большие чёрные глаза с красными отблесками закатного солнца, пристально вглядывающиеся в меня.
То ли от этого взгляда, то ли от порыва студёного ветра, по моей спине пробежал холодок, от которого я зябко поёжился.
«А солнца-то на небе нет», мелькнула мысль. Я пытался понять, что за пламя отражается в глазах этой женщины, и оглянулся, стараясь что-нибудь разглядеть за серым забором.
Там, за забором ничего нет, только глухая ночь, сказала она, проследив за моим взглядом, не прекращая мне улыбаться. Но нам совсем в другую сторону. Молодец, что не опоздал, теперь мы успеем.
Я ничего не ответил.
Бояться не надо, продолжала она, раз уж пришёл поздно бояться. Теперь надо идти.
И она, развернувшись, пошла вперёд по радиальной аллее, а я последовал за ней.
Мы шли и шли.
Она передо мной, а я чуть сзади. Аллея просматривалась шагов на двадцать вперёд, дальше, под кронами старых деревьев, терялась во мраке.
Напряжение нарастало.
Странная тишина и неопределённость моего положения очень угнетали меня.
А вот вы в прошлый раз упоминали про оленя, который умеет говорить спросил я, чтобы хоть как-то нарушить зловещую тишину.