Отчасти они были правы. И с этим ничего поделать было нельзя очень плохо, когда в команде есть человек, интересы которого с этой командой не совпадают. В будущем конфликт был неизбежен.
Отказаться от своих тренировок я не мог я не набрал после болезни нужную форму и был всё ещё очень далёк от своего первоначального состояния. От пробежек именно в этом парке по понятным причинам тоже где-то там, в его глубине, находился проход к хрустальному свету, и я всё ещё надеялся его найти.
Но оставлять всё как есть было уже нельзя я и моя бывшая команда мешали друг другу.
Я снова пошёл в кабинет Ивана Трофимовича.
Этого я и боялся, ответил он, выслушав мои объяснения. И что теперь, Володя, прикажешь мне делать?
Не знаю, Иван Трофимович, ответил я, советовать я не имею права, но, может быть, выбрать время, когда я не буду никому мешать?
Это сложно, ответил он, в спортшколе много команд, ребята разного возраста, разной подготовки. Сейчас не сезон, каждая команда в большей или меньшей степени проводит тренировки на улице. Мы стараемся делать так, чтобы они не пересекались, поэтому свободного времени почти нет. Нужно посмотреть расписание их занятий, поговорить с другими тренерами, поговорить с руководством спортшколы и попытаться вклинить во всё это твои индивидуальные занятия бегом. Занятия не совсем по профилю, вне тренировочного процесса. Как ты себе это представляешь?
Я ничего не сказал и, опустив глаза, ждал, что мне скажет он. Молчал и тренер, видимо, пытаясь найти приемлемое решение или способ тактично выставить меня за дверь.
Наконец Иван Трофимович нарушил молчание.
Я попробую, тихо сказал он. но особо на это не рассчитывай. Есть только одна причина, по которой руководство спортшколы может пойти тебе навстречу: твоя травма. Несуществующая травма, прошу заметить. Мы ведь с тобой прекрасно знаем, что после болезни ты, по мнению врачей, совершенно здоров. Так вот, если никто не станет копаться в медицинских бумагах, а при этом окажется, что свободное время для твоих занятий есть и руководство посчитает это приемлемым, учитывая свою, как спортивной организации косвенную вину в том, что случилось с тобой, может быть, что-то и получится.
Спасибо Иван Трофимович, ответил я.
Не благодари, Володя, пока не за что, ответил он. Я очень сомневаюсь, что смогу тебе помочь. Сегодня понедельник, завтра я попробую поговорить с директором и посмотрю расписание. В среду, возможно, появится решение. Пока в нашей команде конфликта нет, приходи и тренируйся как обычно. Появится решение хорошо, не появится хуже, но менять и в этом случае ничего не будем, по крайней мере до тех пор, пока твоё пребывание в команде не станет критичным. Тогда, если это случится, тебе придётся уйти.
Решение появилось только через неделю. К тому времени я почти перестал надеяться, почти отчаялся. За это время ситуация в нашей команде стала стремительно развиваться в худшую сторону до конфликта было недалеко.
Честно говоря, для себя я решил: если меня попросят уйти, я молча это приму и сопротивляться обстоятельствам больше не буду. «Если это случится, думал я, то так тому и быть я уйду и постараюсь забыть всё, что случилось со мной. Раз в этом мире всё против меня справиться с этим, скорее всего, невозможно, и нет никакого смысла мучить себя».
В следующий понедельник, когда я пришёл на базу, первым, кого я встретил, был мой тренер он поджидал меня у дверей.
Пойдём, есть разговор, сказал он, приобняв меня за плечи и увлекая за собой в свой кабинет.
У меня для тебя, Володя, есть две новости, сказал он, усаживаясь за свой стол.
Одна хорошая, а другая плохая? спросил я, улыбаясь.
Нет, Володя, ответил он, Одна плохая, а другая, на мой взгляд, ещё хуже.
Как это? невольно вырвалось у меня.
Суди сам, ответил тренер. В команде конфликт. До тебя, минут десять назад, ко мне приходил Сергей. Он от лица команды вкратце обрисовал текущие настроения. По его словам, ребята больше не хотят и не могут терпеть твоё присутствие. Они считают, что ты отвлекаешь их и мешаешь тренироваться. Исходя из этого, я вынужден запретить ваши совместные тренировки, и это новость плохая.
Об очень плохой новости, которую тренер оставил мне напоследок, я уже догадался. Сбылось то, что я, в сущности, и предполагал. Хотелось молча встать и выйти из кабинета, покинуть территорию базы и больше никогда не возвращаться, но я всё-таки спросил: