Я не знаю, что будет завтра и как оно будет завтра. Меня, как сказали лекаря, с моим характером и моим полухиппианским образом жизни, может трахнуть в любой момент. Если, конечно, я не перестану делать то, что я люблю. А люблю я работать до полной потери пульса, если пришла в голову какая-то идея, люблю рисовать далеко за полночь, перед этим пропахав на прямом эфире и звонками по телефону (а это та еще работенка главреж после нее меняет, пардон, подштанники), люблю кофе, сигары и писать письма.
А если с вами случится что-то непоправимое? Кому я тогда буду писать письма?
На деревню дедушке? Константину Макарычу?
Поверьте мне ТАКИХ писем я никогда никому не писал. Это когда они пишутся сами, когда слова льются, как мягкий воздушный поток, подхватывающий слова-лепестки и несущий их в светлую даль. Почему в светлую? Да потому, что я знаю, что опустятся они в мягкую и нежную руку, которая их примет с благодарностью
А вы говорите лучше сразу. А вы говорите Афганистан. Там, между прочим, стреляют, о чем я писал выше. А могут ведь и не туда попасть. И станет еще хуже впрочем, я повторяюсь
Не дано человеку распоряжаться собственной судьбой, хотя он думает, что это он делает сам. Неправда это. Человек предполаг, а бог располаг так в старину говорили. И не ешьте себя это невкусно. Скушайте лучше пирожок с абрикосами, и запейте ароматным чаем. Тут, кстати, чай не пьют почти, а то, что продается веник-веником И прислушайтесь к своим ощущениям в этот момент. А потом перечитайте это письмо сначала, и сравните эти ощущения. Это я не ругаюсь. Это я за вас переживаю. А мне сейчас волноваться нельзя. Хотя как можно за вас не волноваться
Пирожки с абрикосами, поверьте мне, лучше пуль, грязи, боли и ненависти»
И все. Потом, конечно же, были еще и еще письма. Исповеди, споры, размышления его, ее воспоминания
Знаете ли вы, что такое быть бесконечно, безоблачно, без границ счастливым?
Чтоб смеяться оттого, что сердце полно Им, что Он есть в этом мире. И что Он вот такой. Как никогда, даже в юности, не мечталось, потому что так не бывает. Потому что страшно мечтать о том, что несбыточно. И вот бывает. Все возможно. И счастье пьянящее, сводящее с ума бывает. Бывает Любовь до забвения себя. Бывает Нежность без границ
Нужно только поверить и осмелиться
И полюбить.
Одна тень омрачала это сумасшедшее счастье: Он был болен, отказывало сердце Предстояли операции, долгое лечение. Он звал Ее своим Ангелом-хранителем за то, что от Ее писем, Ее нежности, казалось, и боль уходила, и дышать становилось легче
И от Ее сказок, что писались только для Него. Сказок о жизни, о любви, о Нем и о Ней. Сказок, написанных для двоих
«Я перечитал ваши письма. Все-все. От начала и до конца. И свои тоже. Знаете, еще месяц-другой, и у нас с вами получится замечательная книга. О двух людях, которые встретили друг друга в трудную минуту. И как это здорово помогло этим двум людям эту трудную минуту пережить. Пишем мы оба весьма неплохо. И я с удовольствием отметил, что ваши письма с каждым разом все менее и менее проникнуты всякими нехорошими настроениями. И я рад, что это так!»
«. Это снова я
И пишу вам. Потому, что мне плохо. Видно, лекаря недосмотрели что-то. Письма. Они бывают разные. Веселые. Грустные. Бессмысленные. Исполненные глубокого смысла. Задумчивые. Беззаботные. Но у всех этих писем есть одна особенность. Письма всегда приходят. И уходят. Как люди. Поэтому они живые, письма. Это наше отражение. Наше второе «я». И вот мое второе «я» (нет, это не шизофрения, в каждом из нас живут порою по нескольку человек, разных в разные моменты времени жизни), почему-то решило пойти к вам. В гости. Когда человеку плохо, ему всегда кто-нибудь нужен. Просто, чтобы сказать, что ему плохо. А я вот пришел сказать об этом вам. Я не буду описывать своего самочувствия это скучно и неинтересно, да к тому же и не хочется про это думать. Сегодняшний случай тому подтверждение. А так еще хочется жить! Хоть тушкой, хоть чучелом, но жить!
До встречи, мой Ангел-хранитель. Я сегодня вряд ли усну»
Теперь она писала ему веселые письма, подбадривала и успокаивала. Возможно он мужественный человек, и не нуждался в этом. Но КАК же ей хотелось, чтоб нуждался. Чтоб ждал и помнил
Низачем. Просто так. Человек, которого даже лица она никогда не видела. Который никогда не видел ее. Но и это было неважно. Потому что оба уже ожидали писем с нетерпением, они начали становиться необходимостью. Уже не нужно было ждать ответа, чтоб обменяться письмами. Потому что стало привычкой писать обо всем, что вдруг вот сейчас подумалось, случилось или неслучилось. И однажды, когда боль совсем измучила его, она написала ему сказку. О них. О Художнике и Даме.