После памятника Суворову он сошел с трамвая, решив дальше идти пешком через Марсово поле. До войны поле называлось площадью Жертв революции. В центре его были захоронены люди, погибшие во время февральских событий и позже. Захоронение было оформлено сурово и монументально в виде квадрата, окруженного мощными стенами из гранитных блоков. На гранитных торцах в четырех проходах были выбиты надписи, сочиненные Луначарским. В центре некрополя и вдоль стен услаждали глаз красивые цветочные крумбы (сейчас все это выглядит более, чем скромно). Лешка прошел через поле, перешел мостик через Мойку и по Садовой, мимо Инженерного замка выкатился на Невский.
Полностью выполнив намеченную программу, Лешка вновь погрузился в «тройку», которая и потащила его домой. Уже подъезжая к своей остановке, он увидел, как какой-то парень вытаскивает из кармана мужчины кошелек. Лешка немедленно схватил парня за руку и немедленно же получил удар чем-то тяжёлым по голове от его подручного. Оба карманника на ходу спрыгнули с трамвая.
Очнулся бедолага на больничной койке в Эрисманке. Удар оказался не очень сильным и Лешка стал быстро поправляться. Хотя здоровье его улучшилось, его не выписывали целую неделю.
Здесь, в больнице он узнал, что у него куча небезразличных к нему людей. Его навещали как свои фрезеровщики, токаря, шлифовщики, так и ребята с других участков. Группками по двое, по трое приходили девчонки, даже с соседних цехов.
Но особенно его удивило появление в палате Севки Рябцева, хмурого, неприветливого парня. Они не только не корешились, но Севка даже слегка бычился на Лешку. А может быть это только казалось Лешке.
Рябцева только что освободили из следственного изолятора. Загребли Севку по делу банды мошенников. Однако следствие определило, что к художествам мошенников он не имеет никакого касательства. Вообще-то он занимался чем-то туманным, но фактов против него не было. Его выпустили.
Его выпустили, но впечатления поученные им в предвариловке были так сильны, что он никак не мог разгладить складки у губ и распрямить брови. Осведомившись о здоровье, Севка оглянулся, сунул Лешке «маленькую» и начал:
Через своих пацанов я вызнал кто щипачит на линии «тройки». Их там семеро. Теперь вычислить твоих обидчиков не вопрос. Опиши мне их.
Стоит ли, Сева?
А как же. Зло должно быть наказано. Тем более, что стоящие щипачи до юшки дело не доводят.
Ну их к черту. С говном связываться.
Ишь ты какой добренький. Ему чуть башку не проломили, а он: «не стоит». Ну, смотри, как знаешь. Было бы предложено.
Не случайно у Рябцева возникли благотворительные чувства к Лешке. У него была сестренка, трогательное, заботливое существо. Она в каждый день получки появлялась перед проходной, брала Севку за руку и внушала: «Сева, идем домой. Там мама пирог испекла и хочет чтобы ты поел его пока он тепленький. Давай пошли, пошли». Внушала, внушала и вызволяла брата из компании уже навострившей лыжи в ближнюю пивную.
Девушка работала воспитателем в детском саду. Севка любил сестренку, оберегал её и привечал. У него была проблема, как уберечь девушку от контактов с нехорошими парнями, как свести её с приличным мальчиком. Среди своих знакомых он такого не замечал, да и во дворе одна шпана. И вот он заприметил Лешку и решил познакомить его со своей сестрой.
После выписки Лешки из больницы Севка стал проявлять к нему внимание и вскоре они подружились. Он даже разрешал Лёшке использовать кое-какие инструменты из своей тумбочки, в частности, такую нужную штуку, как вращающийся центр.
Вращающийся центр
В свой день рождения Сева пригласил Лешку в гости. Встреча Барсукова с Лёлей (так звали девушку) состоялась.
В юности романы вспыхивают мгновенно. Через некоторое время они уже все свободное время проводили вместе. Девушка млела в Лешкиных руках, но тот приступать к активным действиям не спешил.
Жениться он на Лёле не собирался, а свободная любовь с неизбежным расставанием это риск получить от Севки в лучшем случае добрых тумаков.
И все-таки неизбежное случилось, Когда они были дома одни и девушка повисла у него на шее, он крепко её обнял, поцеловал и стал торопливо освобождать от одежд.