Пока гость ставил обувь на бордовый линолеум, к ним вышла мать. Он подскочил к ней, ухватил за потную руку. Отвернулся, чтобы не замечать, с каким трудом ей удавалось держать на лице приветливую улыбку. Стоять ровно, не кривясь от жгучей боли в ногах.
Гость обнял мать. Взгляд мужчины, на грани злобы и агрессии, очеловечился. Они говорили друг другу приятные вещи, смущенно улыбались.
Все, я побежал, выпалил он, усадив мать в гостиной. Хорошего вам вечера.
Мужчина вызвался провести.
Мати у тебе одна із самих хоробрих жінок, що я коли-небудь зустрічав. Бережи її, прошептал гость напоследок. И закрыл за ним обитую пухлым дерматином дверь.
5
Пока ленивые, медлительные, как тюлени, идиоты глотали кашу, эпилептики бились в судорогах, тощие шизофреники неподвижно сидели над мисками, уставясь в пространство невидящим взором, а доживающие свой век паралитики с высунутыми языками рассматривали ложки или лозунги на стенах был объявлен отбой.
Пациентов растащили по палатам, назначили лекарства, уложили спать.
Так, ребята, осталось трое, сказала медсестра. Стройная, миниатюрная, с тонкими чертами на бледном лице. Она прижимала к груди пачку историй болезней.
Он и другой санитар Сергей следовали сзади, шагая по просторным и безопасным коридорам отделения.
Как справимся, можно будет и покемарить, добавила медсестра с облегчением.
Серега игриво ему подмигнул, кивнув головой на округлый зад медсестры.
Эх, я бы и пободрствовал, сказал с усмешкой Сергей.
Он молча и равнодушно кивнул.
Остановились возле второй палаты. Их уже поджидал надзиратель с лентами порезанной простыни. У ног стояло ведро с водой, куда он окунал ленты.
Открывай, сказала надзирателю медсестра. Затем обратилась к санитарам: Здесь пациент чрезмерно возбужден. Необходима фиксация в целях предотвращения увечий. Свет включать не будем, чтобы не провоцировать остальных. Наш лежит второй слева.
В темной и затхлой палате кто-то монотонно бубнел. Забранное решеткой окно не открывалось, и к нему вообще доступ был проблематичен в виду возможных порезов. Нужный им пациент был и вправду очень активен пружинисто вскочил при их появлении, порывался бежать, затем резко остановился, его дергало из стороны в сторону, будто получал невидимые удары. При этом он раздирал в кровь зудящую кожу.
Как ошпаренный гоняет, заметил Серега.
Галоперидол, похоже, добавил он.
Он и Серега словили пациенты, скрутили и поволокли к койке. Пациент тихо мычал, невменяемо крутил головой и всячески пытался вырваться из жесткого захвата санитаров.
Они вжали больного в койку. Серега сел ему на грудную клетку, отчего тот хрипло и судорожно заметался. Он же заламывал руки, обездвиживая окончательно.
Не рыпайся, сдавленно прорычал, подсовывая руки больного ему же под спину.
Краем глаза он заметил, что к нему пододвинулся другой пациент, из соседней койки.
Правильно, правильно, злорадно науськивал. Так этого агента Тель-Авива.
Заткнись, Измайлов.
А я что? обиделся пациент Измайлов. Я ничего. Я сижу себе, никого не трогаю, а этот подбегает и чуть не сбивает меня с ног.
Заткнись, сказал, повторил он. У койки показалась медсестра и стала подавать мокрые жгуты простыни. Пока Серега навалился на извивающегося пациента, он обматывал и фиксировал тело к койке.
Знаю я ихнего брата, продолжал злобным шепотом пациент Измайлов. Вроде сознательный гражданин, а на деле волк в овечьей шкуре. Вокруг одни агенты. Но я всех выведу на чистую воду.
Да-да, выведешь, нетерпеливо огрызнулся он, беря из рук медсестры вторую ленту.
Крути его хорошенько. Чтоб как подсохнет и не дернулся.
Может и тебя укрутить? вдруг выпалил он, взглянув на Измайлова. От борьбы с сопротивляющимся пациентом его подкидывало и отбрасывало.
Пациент Измайлов насторожено отступил, отвернулся.
А я что? Я ничего. Мой долг перед отчизной ясен. Наплодилось агентов Тель-Авива, а мне и расхлебывай все, затем вдруг подозрительно взглянул на Олега. Слушай, милок, а может и ты агент?
Доиграешься, Измайлов, грозно сказала медсестра.
Жанна Робертовна, я же за классовый, партийный подход! взмолился пациент Измайлов. Не моя вина, что вокруг одни агенты! И только и думают о том, как уничтожить госимущество. Вот, например, Чуханский снова втихаря ковырял проволоку от сетки кровати, чтоб сожрать.