Например, меня назначили старшей инженерой, потому что меня обучали основам как и всех, в чьей специальности стояло это слово. Даже теоретических программных инженеров! И готовясь к высадке на планету, я была уверена, что всё смогу! Но даже старенькая Щим больше моего понимала в сборке и настройке стопперов. А если кто и мог считаться настоящей старшей инженерой, так это моя помощница Ханна. Хотя у неё не было инженерского браслета цвета «индиго», а в личном деле сообщалось: «образование школьное упрощённое». Но именно она вспомнила о транспортных платформах что они в комплекте и что собрать их можно самим.
Финн уже попробовал себя на кухне, потому что «любой мог быть поваром». Не вышло, потому что не любой. И он переживал о своём фиаско до сих пор ходил поникший. Видимо, поэтому и попросился ко мне в лаборанты-носильщики. Я бы предпочла кого-нибудь покрепче, а не щуплого воспитателя-развлекателя, с которым подружилась ещё в лагере. Но теперь я не жалела, что взяла его.
Ты ведь хорошо рисуешь? продолжала я. Художники очень наблюдательный народ! Майора Рубио это оценит.
Скажешь тоже, вздохнул Финн, смущённо отворачиваясь.
Серьёзно, я похлопала его по плечу. Завтра мне будет нужно всё твоё внимание. Приготовься!
Я давно готов, негромко ответил он.
И вдруг спросил:
Нам ведь ничего не угрожает?
Я осеклась. Хотела ответить, что глупо бояться, да и чего?! Но это было бы нечестно.
Я не думаю, что твой профессор ошибся, поспешно добавил Финн. Всё-таки мы здесь, и карты не врут. Но у нас в Итоне ну, в мужской палатке многие так говорят. Что он ошибся. Хотя мы сели, и грузовики сели. Пусть и не все. Но если он разгадал код, почему нет протов?
Он не «разгадал код», поправила я. Так говорят, чтобы было понятнее. До полной расшифровки ещё очень далеко! Профессор Бергсон определил, что здешняя защита запрашивает код доступа, чтобы пропускать на территорию аномалий корабли с лунной станции. И он смог перенастроить антенну так, чтобы принять этот сигнал запроса. А потом смог расшифровать этот сигнал. Видимо, не полностью, но ответ, который давали наши дроны, сработал. И наш модуль прошёл, и грузовики тоже. Видимо, запрет касается только техники! Людям не будет никакого вреда. Никогда.
Из-за трёх законов роботехники? с усмешкой спросил он, цитируя Азимова.
Это была наша тайная шутка, ещё с тренировочного лагеря. Финн время от времени приносил мне вопросы о роботах, которые ему задавала малышня. А я отвечала, стараясь быть попроще и попонятнее.
Когда я приехала туда, охрану лагеря уже обеспечивали проты и противометеоритная защита. И теми, кто был там дольше меня, это новшество воспринималось по-разному. Кто-то радовался, кто-то ворчал. А ещё были дети и подростки. Детей было немного, а у подростков были всякие проекты. И тем, и другим приходилось проводить образовательные экскурсии. Так я познакомилась с Финном он приглядывал за школьными группами. До лагеря он, кроме прочего, устраивал детские праздники. А внутри окончательно переквалифицировался в педагога: высокий индекс Юдины всё-таки важнее художественных талантов.
Через пару лет нашей дружбы Финн, наконец, задал свой заветный вопрос. «Как же так ведь роботы не могут причинить вред человеку! Не должны. Как же они будут нас защищать?»
А услышав мой ответ, долго ни о чём не спрашивал.
Я тогда сказала: «Всё дело в том, кого считать человеком».
Передовую робототехнику разрабатывали армейские корпорации. «Протектор-3000» первоначально был военным, как и защитные системы.
Профессор Бергсон рассказывал, что это было совсем не сложно после того, как искинов научили различать разные состояния людей. Всего лишь пара дополнительных параметров, которые ничем не отличаются от медицинских показателей типа температуры. Или сна. Или смерти. С защитой тренировочных лагерей получилось ещё проще: достаточно запомнить всех колонистов. Не колонисты это угроза. И прочие параметры, включая возраст или состояние здоровья, теряют смысл. Даже содействие Системы Информационной Безопасности не нужно, потому что принадлежность к тренировочному лагерю не меняется, как индексы социальной стабильности или педагогических способностей. Либо ты свой либо нет.
«Всё дело в том, кого считать человеком», это была моя интерпретация объяснения. Более литературная и честная.