Вас будут ждать неожиданные знакомства, и вы можете стать звездой телеэкрана, и, быть может, даже буржуазные зрители смогут оценить ваше мировоззрение. Монастырская братия рада будет вступить с вами в любую дискуссию, а многочисленные паломники и паломницы научат вас правилам хорошего тона.
Но самое главное отныне вам не будет нужды заботиться о хлебе насущном!
Вы будете сыты!
Дверь в трапезную открыта для всех, кто вымыл руки. И хотя монахи часто постятся, вы сможете вдоволь наесться земных злаков и всё это гораздо вкуснее, чем в лучших московских столовых.
В трапезной поют перед едой и после. И вы можете петь, нагуливая аппетит, и благодарить бога за то, что вы съедите или уже съели.
Представьте вы будете питаться три раза в день!
Ваш организм, не привыкший к таким нагрузкам, будет вначале возмущаться, но ничего природа человеческая наигибчайшая из всех, вы тоже привыкните, и в положенное время ноги сами понесут вас к трапезной наизамечательнейшему месту Оптинского монастыря.
Невзирая на социальные бури, общественные потрясения, вы вдруг со временем почувствуете, как на вас сойдёт великая благодать, и этот райский уголок земли представится вам клочком мирной суши среди беснующихся в хаосе волн.
И быть может, кому-то из вас захочется сменить свой хипповый наряд на одеяние смиренного послушника.
И тогда только от ваших стараний зависит сможете ли вы стать колоритным советским монахом, отделённым от государства.
Оптина пустынь эта великая российская тусовка не отлучит вас от себя, усталые и вымирающие хиппи!
Прощай, неторкающий и обессилевший кайф!
НЕСТЬ ЧИСЛА
Этот влиятельный сосед давно привлекал моё внимание.
Я часто встречался с ним, и каждый раз удивлялся переменам, происходящим с его лицом.
Он пленил меня умением держаться на людях. Он всегда вёл себя так, словно за ним стояли неоспоримая правда и громадная сила. Когда его, казалось, прижимали к стене, он говорил так хладнокровно и уверенно, что нападавшие быстро лишались пыла и уступали ему первенство, говоря: «Поживём увидим». И даже если позже он оказывался неправ, на его лице никто не видел и тени сомнения. Я не говорю, что он не смущался, но многие люди доверяли ему свои судьбы и готовы были идти за ним до тех пор, пока у него было уверенное выражение лица.