Мое намерение, с которым предлагается тебе текущее словесное собрание, ты поймешь по мере чтения На этот случай используем древнее суждение: «Стучите, да откроется вам» Библ. Прибегнем к мысли Пушкина о том, что приятны те, кто разделяет твои чувства
Но скажу одно, в книге нет прославления, важности и нравоучения. Она не исчисляет погрешности и пороки, ей неуместно исправлять грубые нравы. Она лишь рекомендует спасительную опеку разума, равно направленная против безнадежной усталости духа и заведомому «принижению» человеческого порыва к знанию.
Она не озарит тебя молниеносным словом и не потрясет силой шекспировского вдохновения. Однако речь идет о деяниях громких, сильных и перспективных, культивирующих идеал личности безустанно деятельный, творческий, «фаустовский»
Есть единственное, пребывающее в ладу ума и чувств, показать тебе зримый окоем, современного Одиссея, по -мужицки работающего топором, чтобы построить собственный плот личность, всяким размышляющую и разрабатывающую себя исключительным сюзереном мыслей, идей и дел
Писал А. Экзюпери: «В основе всякой цивилизации лежит поразительный парадокс: человек уравновешивает могущество толпы». Дополним советом Тибулла: «В одиночестве будь сам себе толпой».
При написании оного малого сочинительства автор не покусился на лесть и ханжество и помнил слова одного речужника: кто желает отдаться морю, тот не должен на реке страшиться слабого волнения
А тебе, доброжелательному читателю, оставлю мнение древних писателей если кто презирает малые вещи, тот никогда много разуметь не может Спроецируем, как «солнечным зайчиком», сияние, которое исходит от легендарного Буаноротти:
«Сидя под палящим солнцем, мальчик наблюдал, как молодой человек сосредоточенно откалывал куски от большой скальной глыбы.
Почему ты делаешь это?
Потому что внутри спрятан ангел, и он хочет выйти наружу», ответил Микеланджело»
* * *
Всмотревшись в свою жизнь честно и и непринужденно, я ужаснулся, увидев глубину своего заблуждения. Страх сковал меня! Казалось, невозможным проделать такую работу по переоценке ценностей и познанию себя!
Вырваться из отупляющей действительности, мира вульгарности, очистить себя от гламурной накипи. Произвести обновление своей «внутренней цивилизации», впитав в себя яркий свет Жизни:
Два мира есть во мне:
мир Христа и мир Мамоны,
мир Спасителя и мир Сатаны:
как мне вместиться в них». Мудрость времени.
И вдруг, я почувствовал чье то невидимое присутствие! Какая -то сила прикоснулась ко мне, и я понял Возможно все! раскрыть новый мир мыслей и чувств, передающих и состояние земной завороженности и близко физическому восприятие жизненного самозабвения. Еще в Библии сказано: «Дух веет, где хочет»:
Так же прадеды наши седые
Смерть встречали в лицо.
Чтобы сильные и молодые
Заменили отцов. Ю. Бернадский.
И, как пушкинский Вальсингам, герой «Пира во время чумы», обрел «неизъяснимые наслажденья» от общения с поэзией Ю. Бернадского, пламенные стихи которого выказывают любовь к жизни, дышат «настоящим», «счастливым днем», не упоминают о скоротечности жизни и освежают светлыми мыслями.
Они повергают душу в сладкие переживания приходят воспоминания о том молодом, впервые пробудившемся чувстве, о юной красавице, взгляд которой, случайно встреченный тобой, затомил сердце; на них лежит яркий отблеск неувядающей строки Тютчева: «И солнце медлило, прощаясь //С холмом, и замком, и тобой».
Они призывают не экономить на душе и искренности, повышают октановое число кислорода в капиллярах, питающих сердце:
Как лебединая песня дана
Мне эта Вечность И Женщина эта. Ю. Бернадский.
* * *
Речь в авторской книге идет о той поэзии, выраженной метафорой «Устремленная ввысь», которая говорить о самом близком: о каждом из нас и о людях, среди которых мы становимся собой, среди которых отстаиваем себя, то сближаясь с людьми, то оставаясь в одиночестве посреди толпы. О поэзии, будто посланной светом дальним, сочетающей в себе всю загадочность звезд:
Найдешь в безбрежном том эфире
С Душою связывающую нить
Бог есть. Жизнь обладает смыслом
У человека есть Душа. Ю. Бернадский.
О стихах, проникнутых большой психологической и художественной правдой, когда впечатления от внешнего мира органически слиты в них с твоими душевными ощущениями. С твоей заботой о будущем. С твоим интересом верить и любить, не конструировать абстракции, а выращивать семена на плодородной душевной равнине. Фет словно подсмотрел твои мысли, когда написал: