Я наслышан о чудесных свойствах ваших камер, Герр Енох, и хотел бы заказать у вас аппарат для себя, Енох вздрогнул, услышав трансильванский акцент гостя. Ему приходилось бывать в тех краях, и от того путешествия у него остались не самые лучшие воспоминания.
Я думаю, что слухи, дошедшие до вас, уважаемый, тут он сделал паузу, поскольку гость не представился.
Граф Дэнуц, наклонил голову гость.
Моё почтение, Граф. Так вот о слухах думаю, что они сильно преувеличены. Да, моими камерами можно делать прекрасные фотографии, и мне есть чем гордиться, что же касается
Оставьте, Енох. Я в курсе всего и знаком с несколькими вашими покупателями. Я понимаю, что цена за такую камеру много выше, чем за обычную, и не пожалею денег.
Граф. Дело не только в цене. Чтобы камера обладала чем-то ещё, должны сложиться вместе очень много различных и часто непредсказуемых факторов: фазы Луны и положение звёзд, Арканы Таро, разные специальные, вплоть до рун, мелочи, которыми не хочу забивать вам голову, и, главное, дерево, из которого она сделана! Надо понимать какую энергию оно в себе несёт! И даже при выполнении всех этих требований, нет гарантии, что всё получится. Даже сделав всё правильно, можно получить камеру с совершенно непредсказуемыми свойствами. Это очень опасно.
Граф выслушал пылкую речь Еноха не мигая, затем полез под полу тяжёлого, дорогого и перепачканного понизу грязью дорожного плаща и вытащил небольшой пакет, завёрнутый в кусок бархата, с вышитой золотом монограммой. Аккуратно развернул. Две небольшие узкие дощечки поблескивали на тёмно-синей ткани полированной желтоватой древесиной и в колеблющемся свете канделябров казались золотыми.
Вот дерево. Встройте их в аппарат, сделайте всё правильно, и я щедро отблагодарю вас.
Граф. Я же объяснил вам: чтобы камера обладала какой-то силой, я должен знать, что за дерево, и подобрать, если это вообще возможно, массу прочих элементов и подгадать нужные фазы планет. Это не просто, а иногда и нереально, иногда нужных сочетаний приходится ждать годами. Что это за доски, откуда?
Граф какое-то время колебался, затем решился.
Это куски, выпиленные из дерева, выросшего на могиле одного из моих предков: Графа Влада Цепеша. Вы вряд ли о нём слышали.
Енох отдёрнул уже протянутую к дощечкам руку. Лицо его побледнело и покрылось мелкими капельками пота.
Я знаю это имя, Граф. Извините, но я не смогу сделать вам фотокамеру.
Енох, я не постою за ценой! И никто ничего не будет знать. Это останется между нами.
Граф. Я прошу вас уйти. Я не буду делать эту работу, Еноха уже трясло и он боялся сорваться на крик. Пожалуйста, Граф. Мастерская уже закрыта.
Граф Дэнуц молча завернул дощечки в бархат. Не торопясь, убрал их под плащ и, уже выходя, в дверях повернулся к Еноху.
Вы слишком много себе позволяете, еврей. У вас будут серьёзные проблемы.
Дрожащими руками Енох запер дверь, задвинул тяжёлый засов, погасил свечи в мастерской и перешёл во внутреннюю комнату. Позвякивая горлышком графина о край бокала, он налил вина, залпом выпил и рухнул в кресло у едва теплившегося камина. Только сейчас до него стало доходить, чем может обернуться для него то, что он делает и эта, совершенно не нужная ему известность. Граф Влад Цепеш ещё бы ему не знать это имя. Графом Дракулой Дьяволом звали его в Трансильвании и, несмотря на то, что вся эта история случилась давным-давно, имя это до сих пор в тех краях произносят шёпотом и с ужасом.
Бежать, бежать нужно отсюда. Скрыться там, где его не знают, отсидеться, пока забудут, сменить имя. Но как бросить мастерскую, где всё налажено, пока не сделана главная работа: важнейшая фотокамера в его жизни?
5.2
Метод его работы был чисто алхимический, да и был он по большому счёту, алхимиком самоучкой. Как алхимики средневековья смешивали в своих колбах и ретортах всё подряд, надеясь экспериментальным путём нащупать формулу философского камня, так и он создавал свои камеры по наитию, сначала из того, что было под рукой, а позже, находя всё более и более замысловатые, а подчас и уникальные материалы. Потом он стал комбинировать и совмещать изготовление камер со всеми известными ему магическими практиками. Вот только предсказать, что именно смогут его аппараты, какими чудесными или напротив, страшными, способностями будут обладать его создания, он не мог это, как правило, становилось понятным только со временем.