А мой дед Польшу освобождал, и слыхал я, как он рассказывал, на меня никто не обращал внимание, ибо маленький был, но я хорошо это запомнил. Поляк так застращали, что идет русский медведь на их землю, который будет грабить, насиловать, убивать, что бедные полячки прямо сами в постель тащили солдат, лишь бы ублажить их, лишь бы не грабили, не убивали.
Кто его знает, как оно там было?
Но насилия-то не было, как сейчас говорят. Тогда за это строго было. Приказ был Главнокомандующего, расстреливать насильников, и расстреливали. Представь, люди дошли до Берлина, конец войны,а их к стенке свои.
Да, были времена. Так о чем это я говорил?
О женщине, которая покупала у тебя черешню.
Ох, и сволочь же она. Показала мне всё свое богатство, и говорит, что не буду я покупать твои вишни, они у тебя подавленные. Развернулось и пошла. А я смотрю ей вслед, как загипнотизированный, и ничего не могу сказать. А потом чувствую, что что-то неладное творится. Хватился, а пояса с кошельком, который у меня на поясе болтался нет, сняли его у меня, пока я прелестями её любовался. Сознание вернулось ко мне, и побежал за ней, кричу: "Держите, вора! Держите, вора!"
Женщина идет, ничем не выдает своего волнения. Подбегаю я к ней, хватаю за руку. Где в меня только смелость взялась, говорю.
Пошли в милицию!
С какой такой стати я должна идти. Гнилыми вишнями торгуешь, а меня честную женщину в милицию ведешь. Голос она свой повысила, ибо возле нас собралась толпа зевак.
Ты у меня кошелек украла!
Посмотри, в сумку, обыщи меня, она по-прежнему держится спокойно, что я даже растерялся, понятное дело, не могла она в своей дамской сумочке спрятать мой пояс с кошельком. Тем не менее, я не отступаю от своего, бо больно мне денег жалко, там же была выручка за несколько дней. У меня была такая привычка, все деньги с собой носить, может, какой нужный товар подвернется по сходной цене.
У тебя сообщники были, которые и своровали мой кошелек, когда ты меня отвлекала.
И чем же это я тебя отвлекала? говорит она и с наглой усмешкой смотрит на меня.
Тем, запнулся я, неудобно было даже говорить.
Чем? прямо она-таки издевается надо мной, так нагло, бесстыдно есть же такие женщины, у которой ни на грамм совести нет. Не выдержал я и кричу.
Ты без трусов по базару ходишь!
Фу, какие мы нежные и чувствительные. Или никогда женщин голых не видели? снова нагло издевается надо мной.
А вот сейчас пойдем в милицию, пускай она разбирается, почему это такие гражданки ходят с голыми задницами по базару.
Тащу я её за собой, некоторые из зевак поддерживают меня, ибо появились у них подозрения. Но женщина вырывает свою руку из моей руки.
Что это делается. Честных женщин в милицию тащат. Безобразие и только!
А ходить по базару голой это не безобразие!
Да, да, поддерживают зеваки. В милицию её, в милицию.
А если у меня в трусах резинка лопнула, то, как я должна ходить? Вот проверь, если не веришь, и она швырнула мне в лицо свои красненькие трусики. Я, конечно, выпал в осадок, а она пошла, как герой, с высоко поднятой головой. Толпа зевак рассеялась. Вот такие они женщины. Все делают для того, что бы напустить на нас туман, а затем взять нас голыми руками, закончил Петр и смотрит на Ивана, а тот смотрит куда-то, ввысь и говорит.
Не верю.
Ты не веришь, что меня так женщина облапошила. Да, я тебе трусики её принесу, в машине лежат.
Нет, я не верю, что внук, правнук вот того героя войны Виктора будет стрелять во внука, правнука его побратима, с которым они били ненавистного врага и гнали до самого Берлина. Не верю.
Чем провинился Борька
Во дворе сельского механизатора Степана Возняка происходила непонятная возня. Хозяина дворища тащил веревкой накинутой на рога бычка, а за хвост животного держалась его супруга Оксана и кричала, что есть силы:
Не дам я тебе Борьку!.. Не дам.
А я тебе говорю, отпусти его хвоста. Раз я так надумал так и будет.
Сколько можно уже можно денег тратить на суды?
Сколько надо, столько и буду тратить.
Но тебе, же сказали, что ты неправ уже в суде. Зачем ты упорствуешь?
Это твой Игорь купил суд, потому суд и вынес такое постановления. Но мой адвокат подал апелляцию в суд высшей инстанции.
Ох, ты веришь этому проходимцу адвокату. Он мне сразу не понравился его бегающие глаза, его слащавая улыбка.