Эрнсклиф ловил рыбу в речке, протекавшей неподалеку оттуда, и пришел с удочкой в руках, неся за плечами корзину, наполненную форелью. Он сел на камень, лежавший почти против карлика, который настолько успел привыкнуть к присутствию этого гостя, что, заслышав шорох, только приподнял свою громадную косматую голову, с минуту уставился на него, потом опять опустил ее и впал в глубокую думу.
Эрнсклиф между тем оглянулся вокруг и заметил, что отшельник успел пристроить к своему жилищу сарайчик или хлев для коз.
Вы удивительно трудолюбивы, Элши, молвил он, желая втянуть в беседу этого странного человека.
Труд, отозвался карлик, есть наименьшее из зол, доставшихся в удел человеческому роду. Лучше работать так, как я, чем забавляться так, как вы.
Да, не могу сказать, чтобы наши обычные деревенские забавы отличались милосердием, Элши, однако
Однако, перебил его карлик, они все же лучше ваших обычных занятий; лучше прилагать легкомысленную и праздную жестокость к бессловесной рыбе, нежели к себе подобным. Впрочем, отчего же? Пускай все человеческое стадо перебьет друг друга, пускай все передерутся, упьются кровью, уничтожат взаимно всю породу, покуда не останется на свете последний экземпляр один-единый, рослый и упитанный бегемот и когда он сожрет останки своих собратий, обгложет все их косточки, больше нечем будет питаться ему, и он несколько дней станет реветь с голоду, а потом начнет умирать и, наконец, издохнет Вот был бы конец, достойный всей породы!
Ваши дела гораздо лучше ваших речей, Элши, молвил Эрнсклиф, сами вы способствуете сохранению этой породы, о которой отзываетесь с такою ненавистью.
Так, а зачем я это делаю? Слушайте, вы из тех, на кого я взираю с наименьшим отвращением, а потому, так и быть, потрачу несколько лишних слов, чтобы разрушить ваше ослепление. Раз я не могу причинять заразных болезней в семействах, насылать падеж на их стада, я достигаю тех же разрушительных целей именно тем, что способствую продолжению их жизни. Если бы я допустил Алису Боур умереть прошлой зимой, разве молодой Рутвен был бы убит по весне из-за любви к ней?.. Никто и не думал держать своего скота за крепкой оградой, покуда свирепый грабитель из Уэстбернфлета лежал больной, при смерти Но как только я вылечил его и поставил на ноги, так ни одного стада не выпускают в поле без сторожей и не ложатся спать, не спустив с цепи злейшего пса!
Признаюсь, отвечал Эрнсклиф, вы не очень облагодетельствовали общину тем, что вылечили этого человека. Но зато вы же помогли моему другу Габби. Он славный малый, этот Габби Эллиот из Хейфута! Зимой он лежал в злой горячке, от которой мог бы умереть, если бы не ваше врачебное искусство.
Вот как думают в своем невежестве презренные сыны праха, молвил карлик, злорадно улыбаясь, и вот как они судят по своему неразумию. Возьмите котенка от дикой кошки и приручите его какой он будет веселый, какой забавный игрун и какой смирный! Но попробуйте дать ему поиграть с вашей дичью, с вашими ягнятами, цыплятами, и врожденная кровожадность возьмет свое: он набросится, будет царапать, рвать когтями и пожирать.
Таков его звериный инстинкт, сказал Эрнсклиф, но что же тут общего с Габби?
Это его эмблема, его портрет, возразил отшельник. Он теперь смирен, спокоен и приручен, потому что его врожденным наклонностям еще не было случая проявиться; но пусть прозвучит боевая труба, пусть только он почует запах крови и он будет так же свиреп, как любой из его диких предков, беспощадно поджигавших убогие жилища безоружных поселян. Вы не можете отрицать, что и теперь он часто подстрекает вас отплатить кровавой местью за обиду, нанесенную вам в детстве!
При этих словах Эрнсклиф невольно вздрогнул, но карлик, как бы не замечая его удивления, продолжал:
И труба зазвучит, и кровожадный юнец почует кровь, а я тогда посмеюсь и скажу: вот для чего я позаботился о твоем здоровье! Он опять помолчал, а потом прибавил: Значит, вот каково мое леченье; цель моя увеличивать сумму бедствий и даже в этой пустынной глуши участвовать в общей трагедии. Если бы вы заболели, я бы мог, из жалости, вместо лекарства прислать вам яду.
Премного вам обязан, Элши, и, в случае чего, не премину обратиться к вам за помощью, особенно после того, как вы меня так приятно обнадежили.
Советую не слишком льстить себя надеждой, что я так уж непременно поддамся чувству жалости к вам, сказал карлик. И в самом деле, к чему избавлять глупца, так отлично приспособленного к перенесению житейских зол, от всех бед, которые сулит ему жизнь, отчасти потому, что он от нее слишком многого ждет, а частью оттого, что люди так подлы? С чего я возьму на себя роль сострадательного индейца, одним ударом томагавка раскраивающего череп пленнику, и тем помешаю моим землякам три дня кряду забавляться его мучениями, тогда как они уж и костер раздули, и клещи накалили, и котлы кипят, и ножи наточены, и сами они жаждут рвать его тело на клочки, жечь каленым железом, обливать кипятком и всячески издеваться над ним?