Корнелий перебрался поближе к Нелли и произнёс тоже шёпотом, как будто Гарри мог его понять:
Впервые слышу такой богатый набор ругательств в отношении нас.
Да, Гарри умеет ругаться и творчески подходит к этому делу, согласилась Нелли.
Думаешь, это произойдёт? Ну, то, что он нам обещает, опасливо спросил Нума.
Как знать, ответила Нелли сначала уклончиво. А потом добавила, глядя на расстроенных друзей: Мы справимся. Мы сильные!
«Не зря Гарри тянет контейнер к кладбищу», подумала она, сама ёжась от страха. «Где-нибудь шмякнет каждого из нас головой о край мраморной плиты. И зальётся безумным хохотом». Нелли именно так представила жуткую картинку своей смерти.
Тем временем Гарри пересёк кладбище и зашёл к собору не с фасада, а с тыльной стороны. С той, которая полностью заросла можжевельником и плющом. Тут Гарри, раздвигая траву и низкие ветки, спустился в приямок у самого здания и почти на корточках подобрался к каменной стене. Бухнул контейнер на землю. Встал на колени. Локтем отодвинул колючки чертополоха, освободив в фундаменте собора тёмную дыру величиной с футбольный мяч.
Нелли озабоченно наблюдала за ним сквозь пластиковые стенки контейнера.
Гарри подполз к темнеющему отверстию, приблизил лицо и заорал неожиданно громко:
Демоны! Эй, демоны! Не ждали?!
Нелли даже села на задние лапы от изумления. Нет, она знала, что такое «белая горячка». Именно Нелли тётка Джен заставляла прятать ножи в доме, когда Гарри приходил из «Синего козла». Но, чтобы Гарри общался с демонами! А ведь этот обезумевший человек, мучимый крысами в снах и зовущий чертей, сегодня вернётся в маленький домик в Рыбном переулке. И кого надо спасать сегодня? Друзей Цицерона и Улисса? Или тётю Джен и Фло?
Корнелий вывел её из оцепенения.
Нелл, сказал он, тревожно оглядываясь, фламины рядом. Я чую их.
Что?!
Нелли вдруг стало многое ясно. Вот почему Гарри постоянно выпивал, вот почему он так боялся крыс и жаловался на сны, в которых крысы требуют кого-то убить! Фламины нашли слабого человека в своей сети в Тёмном мире! Они пытались воздействовать на Гарри, ослабленного бурдой, которую продавали в «Синем козле».
Вот это да! сказала она вслух. Ну, никак не ожидала.
Чего? всполошился Корнелий. Чего не ожидала?
Гарри набрал воздуха в лёгкие и снова, словно в рупор, заорал в темноту:
Демоны, Гарри пришёл! Откуп принёс!
Это мой отчим, грустно сказала Нелли.
Такой больной самец вашу семью до добра не доведёт, сказал Нума.
Сама удивляюсь, что в нём моя тётка Джен нашла.
Всё-таки, ты не простая и крыса, и девочка, заключил Корнелий. Всё было предопределено. Он принёс нам к врагам.
Нелли стало холодно. Откуда фламины знали, что именно в доме Гарри живёт та, которой они же подарят силу? Та, которая погубит часть своих создателей. Не её ли смерти требуют они от Гарри?
Демоны! настойчиво звал Гарри, стоя на четвереньках.
Его слова гулким эхом уходили в темноту.
Что звать того, кто всегда с тобой, женский голос заставил и Гарри, и трёх крыс в контейнере вздрогнуть.
На едва заметной тропке, наверняка проложенной Гарри к подножию собора, стояла миловидная монахиня в чёрном одеянии до пят. Гарри резко поднялся с колен и уставился на женщину.
Уж не ты ли демон? спросил он.
Я та, которая от них освобождает, заявила монахиня. В её голосе слышалась уверенность в собственных словах. Гарри икнул. Он показал пальцем на корзинку с цветами в руках монахини.
Этим освобождает? Пыльцой и лепесточками? Отвали, старая стерва! Мне нужна тишина.
«Можно подумать, ты молодой», хмыкнула Нелли и присмотрелась к монахине.
Закрытая одежда, несмотря на жару. Голову укутывало чёрное покрывало на белом подкладе. Поверх тёмного одеяния белый передник узкой полосой. На нём три прерывистых горизонтальных линии: знак монахини монастыря Трёх Дев.
Фу, невежливо, заявила монахиня, поджала губы, но не сошла с тропинки. Крысы замерли. Из-за монахини появился чёрный, как котельная зола, кот и направился к контейнеру. Поравнявшись с Гарри, кот коротко мяукнул. Монахиня сделала за котом несколько шагов и, заглянув в контейнер, запела неожиданно высоким голосом:
Ой, какие милые крыски! Особенно эта, двухцветная, и этот толстенький! Такой хорошенький!