Я осторожно потрогал ее носком ноги.
Какая дылда!
Нравится? Мэри провела пальцем по штырю меча.
Признаться, я предпочитаю ловить черноморскую барабульку. Она маленькая. Усатая. Хлопот с ней немного. А вкус! Пальчики оближешь!
Я поцеловал свои гузкой сложенные пальцы.
Мэри почему-то нахмурилась.
Дети мои, устало взглянул на нас негр. У меня все двоится. Пойду, вздремну на полубаке.
Конечно, идите, разрешил я.
А когда папа Джон ушел, Мэри искоса взглянула на меня:
Вам не по душе моя Куба?
В это время мы шли на траверзе Гаваны. Сверкнул медный купол местного Капитолия. В сквере живописно поворачивался по ходу яхты памятник, какой-то неизвестный, но, наверняка, весьма достойный, коренастый герой на вздыбленном скакуне.
Что вы! Куба восторг!
Мэри погладила мою руку.
А вы сильный. Вытащили царь-рыбу!
Я балуюсь гантелями. Опять же, черный пояс по карате!
А какой у вас цвет глаз!
Какой?
Настоящего мачо.
От прикосновения пальчиков Мэри низ живота окатило сокровенное тепло.
Я слегка приобнял Мэри:
Какая вы красивая! Мулатка!
Хочешь поцеловать меня? резко переходя на «ты», спросила Мэри. Так смелей же!
А как же папа? Джон?!
«Белая лошадь» для отца лучшее снотворное. Он дрыхнет без задних ног.
3.
Вы когда-нибудь целовались с молоденькой мулаткой на яхте дрейфующей в изумрудной бухте Гаваны? Знаете ли вы, что такое тропический, овеянный йодистым бризом, поцелуй?
Нет?
Мне жаль вас
Не тоскуйте. Не вешайте нос! По крайней мере, вам есть еще к чему стремиться.
А нас волны страсти катали по настилу палубы.
Так, совсем обезумев в любовном чаду, мы докатились до царь-рыбы.
Причем я докатился первым.
Осторожно! вскрикнула Мэри.
Ан было поздно.
Меч-рыба коварно изловчилась и цепко схватила меня зубами за щиколотку.
Глаза водного животного мерцали лютой ненавистью.
Можно подумать, со мной у этой бестии были какие-то особые счеты.
Караул! не своим голосом заорал я.
Мэри изо всех сил потянула челюсти меч-рыбы, они не подавались.
Может, помрет и отпустит? прохрипел я.
На суше она живет трое суток.
Какой ужас!
Я растолкаю папу. Терпи, Юра, терпи!
Джон появился нескоро.
Предо мной уже в предсмертном хороводе проходили видения моей насыщенной жизни.
Вот я под гору качусь на финских санках.
Кто-то колючим снежком залепил мне в ухо.
Вот я с очередной женой стою в загсе и торжественно клянусь хранить верность.
О, зачем я приехал на эту треклятую Кубу?!
Благо я еще бы был последователем революционных идей Че Гевары.
Так ведь нет же!
И царь-рыбе я предпочитаю тривиальную барабульку.
Пусть она маленькая.
Пусть!
Зато не кусается.
И у нее нет меча!
Джон, покачиваясь, пришел с бутылкой «Белая лошадь».
Я застонал в предсмертной истоме.
Так ты, дура, всех моих клиентов отвадишь! Джон ловко вставил бутылку в пасть рыбине и единым рывком разжал челюсти.
Я откатился к леерам.
Спасен!
Ну, подмигнул мне Джон, занимались любовью с моей дочкой?
Что вы?! Я и не думал!
Мэри на меня зыркнула.
Ладно уж, отпил виски Джон, не заливайте! Рыба всегда кусает клиентов, когда они занимаются любовью с Мэри.
Гость обо мне такое подумает! подобрала губы мулатка.
Что он о тебе может подумать? Ты царь-девка! Цены тебе нет. Ты даже дороже снасти на меч-рыбу. А за снасть я отвалил целых пятьсот баксов!
Я заплачу, растирая щиколотку, сказал я. Пятьсот свободных долларов у меня завалялись.
Семьсот, сэр!
Вы в своем уме? Шестьсот.
Шестьсот пятьдесят.
По рукам. Шестьсот тридцать пять.
Мы крепко пожали руки.
Я поразился, хоть Джон и отпетый забулдыга, пожатие у него по-кубински крепкое, упаси Господь, попасться под его чугунный кулак.
Если вы хотите за отдельную плату продолжить, деликатно предложил Джон, я пойду покемарю.
Я покосился на царь-рыбу.
Пощупал карман.
Огромное спасибо. С вами нам веселее.
А я бы не отказалась еще порезвиться, черной пантерой потянулась Мэри. Ты, Юрий, почти как кубинец.
Дома над кроватью я повесил замечательный фотоснимок в рамке из бука.
Все наша банда.
Я держу за хвост, подвешенную на стальном тросе, усмиренную царь-рыбу. На заднем плане родственники Гонсалес, отец и дочь.