Никто по нему не ходит.
Лестница деревянная, сухая, погода хорошая, рядом растёт дерево. Мы сели на ступеньки, в тени этого дерева, сумку с пивом поставили сбоку, в траву, в ней две трёхлитровые банки с пивом, а себе налили в пакеты из-под молока.
Сидим, курим, перед нами площадь, сбоку кинотеатр, по площади гуляют граждане, всё хорошо. Первые деньки лета, женщины наконец-то надели короткие юбки.
Утро, но уже начинает припекать солнышко.
Проходит около часа, и вдруг перед нами останавливается дядька, немного странно одетый, как-то слишком пёстро, и смотрит на нас.
Мы сидим, курим, не реагируем на него. А он прикладывает пальцы к подбородку, второй рукой придерживает локоть, и начинает разглядывать нас уже в упор. Мы сидим, не реагируем.
Подходят ещё двое.
Тоже начинают нас разглядывать. Потом первый, не отрывая пальцы от подбородка говорит, задумчиво так, как бы размышляя с самим собой:
Мусенька, взгляните, какие колоритные персонажи!
Вот эти двое!
Пригласите их к нам, в третий павильон!
И пошёл дальше, а эти двое остались.
А Мусенька кричит ему вдогонку:
Андрон, а что за типаж?
Андрон оглядывается, и говорит удивлённо:
Как?
Разве вы не видите?
Это же два простых крестьянских парня, из глухой тамбовской деревни, это именно они добровольцами вступили в красную армию, чтобы с оружием в руках отстоять молодую советскую республику!
Я говорю Вовану:
Вован, прикинь, меня в третий раз в армию забирают!
А я два раза в армии служил, в военкомате документы перепутали и через год поле дембеля меня снова забрали, хорошо что только на полгода, пока наверху разбирались что к чему.
Второй дядька подходит к нам, жмёт руки, говорит:
Поздравляю, вы успешно прошли кастинг, и приглашены в массовку, к нам на киностудию!
Мы говорим, мол, не, не хотим!
Тогда этот дядька вопросительно смотрит на третьего.
Третий расстёгивает пуговицы на плаще, суёт руку в карман брюк, и достаёт пачку сигарет.
Берёт себе сигарету, и протягивает пачку нам, говорит:
Не желаете?
Мы автоматически берём по сигарете, и нас начинает немного колбасить, так как под плащом у него портупея, на ней кобура с наганом, а выше значок, звезда, а внутри звезды рыцарь мечом отрубает голову змею.
Мужик смотрит куда-то вбок, мимо нас, и говорит совершенно равнодушным голосом:
Очень рекомендую прислушаться к совету товарища!
Вован говорит:
Не, я не могу, мне вечером козу доить надо.
Я говорю:
Мне тоже козу доить надо.
Мужик говорит:
Не беспокойтесь, наши сотрудники подоят ваших коз!
Я говорю:
Ни-ни-ни, мою не надо дело беспонтовое
Её дои не дои
Вован говорит:
Мою тогда тоже не надо!
Тогда Мусик говорит, не беспокойтесь, за съёмочный день вам выдадут по пятьдесят рублей, а обеды у нас очень хорошие, вкусные.
Мы берём сумку с пивом, они подводят нас к автобусу, автобус большой, но совершенно пустой, шофёру говорят, отвезите вот этих в третий павильон.
Приводят нас в третий павильон, подводят к главному, молодой парень, волосы завязаны в пучок сзади.
Он мельком взглянул на Вована, и сразу говорит:
Так, вот этого побрейте наголо, голову замотайте бинтом, на грудь повесьте две пулемётные ленты, крест-накрест. По типажу он будет белогвардейцем только что сбежавшим из тифозного барака. А этого, меня то есть, отведите к Изольде Соломоновне!
Ну вот, загримировали нас, Вован лысый, бинт на голове, на лбу пятно крови, штаны галифе, это, если кто не в курсе, когда штанины как опрокинутые бутылки, вверху широкие а снизу узкие.
Вован в то время бухал сильно, удачно получилось.
А мне Изольда Соломоновна намазала голову каким-то гелем, сказала что потом легко смоется, и по вискам приклеила две такие как бы косички, потом надела чёрную шляпу, сюртук, шаровары, в руки дала футляр от скрипки.
И приводят нас на съёмочную площадку.
Девушка-консультант рассказывает нам, что да как:
Вот смотрите, вот традиционная южно-русская изба восемнадцатого-девятнадцатого веков.
Называется мазанка. Ударение на первом «а».
Вован говорит:
Да знаю я
Сам живу в такой