Надеясь что он, Пахом, хотя бы жестами прояснит ему, о чём идёт разговор между его хозяйкой и графом.
А я почём знаю, они ж промеж себя по басурмански балакают! выражая непонимание разводил руки в стороны Пахом.
Конфициденциалитэ абсолютэ!
Му-му-у! отчаянно взревел Герасим.
Мон шер ами!
Когда приказали подать шампанского, Герасим рванулся в бега.
Он успел убежать достаточно далеко.
Форейтор Антипка сказывал потом, что поймали его прямо у стен военно-исторического общества.
И в третий раз привезли Герасима в Москву, опять купили ему сапоги, сшили кафтан на лето, дали ему в руки хлыст, и велели отрастить бороду, так как определили его на этот раз не истопником, а кучером.
Но крепко не полюбилось ему его новое житье!
Ми-ми! кокетливо манил его пальчиком граф.
Му-му! отчаянно возражал Герасим, всем своим видом показывая своё нежелание и неудовольствие и выражая этими нечленораздельными звуками, совершенно бесспорно, крайне резкий протест происходящему.
Ми-ми! настаивал граф, кокетливо маня пальчиком, ах ты баловник баловник
Ну хорошо, хорошо, сначала му-му, а потом ми-ми! немного уступал ему граф, и Герасим, понурив голову шёл в барские покои
Но ко всему привыкает человек, и Герасим привык, наконец, к новым своим обязанностям.
Горько вздыхая и ухая, как пойманный в капкан зверь, Герасим, понурив голову, шёл, тем не менее, в барские комнаты.
Где вздыхания и уханья продолжались примерно в течение часа, постепенно усиливаясь и нарастая.
Затем Герасим возвращался в свою каморку, сжимая в руке подаренный графом очередной целковый. Но надолго не задерживался и там, и, попив чаю, к удивлению графа и всего его дворового люда, шёл за хозяйственный двор, окучивать грядки.
Одарённый необычайной силой и выносливостью, он и здесь работал за четверых.
И как некие механические рычаги опускались и поднимались продолговатые и твердые мышцы его торса.
Так прошёл ещё один месяц, по окончании которого у Герасима случилось новая перемена его существования.
Герасим, как известно из школьной программы
Герасим выполняет свой приказ и не представляет, как можно было бы поступить по-другому. Не зря главный герой изображён немым в произведении, этим автор показывает, что нет у крепостных голоса, не могут они возразить помещикам. И мы видим, что это волнует автора
Впрочем, не будем пересказывать типичное школьное сочинение.
Заметим только, что Герасим очень любил домашних животных, в особенности собак.
И когда у графа на псарне появился новый пёс, он отнёсся к этому вполне благосклонно.
Но затем стал подмечать, что граф совершенно перестал обращать на него внимания:
Ни тебе му-му, ни тебе ми-ми!
Зато проклятая псина, которую Герасим уже возненавидел, и она отвечала ему взаимностью, неизменно рыча при его появлении, всё время околачивалась в графских покоях.
Однажды Герасим не выдержал, и самовольно распахнул двери графской комнаты.
Му-му! со всей возможной для глухонемого деликатностью промычал он в дверной проём.
Граф взглянут на него, и отвернулся на своём вращающемся кресле к фортепиано.
И, оживлённо и весело принялся наигрывать на нём лёгкую танцевальную мелодию. Лежавший на диване пёс поднял морду, и начал тихонько подвывать в такт этой бравурной музыке:
Уу-ууу!
Ми-ми-у! ми-ми-у! подхватил граф, с энтузиазмом ударяя по клавишам.
Му-му! отчаянно взревел Герасим в дверной проём
Отстань дружок, не видишь, мы музицируем!..
P. S.
И завершат эту расширенную интернет-версию классические финальные строки самого Ивана Тургенева:
Но соседи заметили, что со времени своего возвращения из Москвы он совсем перестал водиться с женщинами, даже не глядит на них, и ни одной собаки у себя не держит. «Впрочем, толкуют мужики, его же счастье, что ему ненадобеть бабья; а собака на что ему собака? к нему на двор вора оселом не затащить!»
Такова ходит молва о богатырской силе немого.
Эвтаназия
Небольшое дополнение к больничным историям.
Больничные истории данного автора, рассказывающего исключительно о своём личном и неповторимом, как впрочем и у любого из живущих на этом свете жизненном опыте, разумеется страдают некоторой неполнотой и однобокостью.