Здесь же находился помост, где продавали рабов. Как рассказал Витану кебабщик, у которого они купили пару лепешек с рубленым мясом, раньше, говорят, под торговлю рабами отводилась чуть ли не треть этой огромной площади. На десятках помостов продавали сотни рабов в день. Но сейчас товара стало меньше, и мелкие торговцы ушли из этого бизнеса. Те, кто покрупнее, демонстрировали свой товар покупателям на одном помосте, по очереди, а затем заключали сделки уже в лавках на краю площади.
Но самые крупные игроки свой товар всем подряд не показывали. Если кому-то требовалось приобрести большое количество рабов или что-то особенное, например, юную красавицу, специально обученную искусству любовных удовольствий в специальной школе, то ему следовало обращаться к посредникам, держащим на краю площади богатые лавки-салоны. Если посредник убеждался в респектабельности и платежеспособности покупателя, что случалось далеко не всегда, то покупателя приглашали в дом к работорговцу, где тот в роскошной обстановке, не торопясь, демонстрировал свой товар, содержащийся в специально оборудованных помещениях при том же доме, и заключал сделки.
Рабов в Кадире имели право держать только благородные люди, поэтому и обстановка была соответствующая. Если простой безземельный раким всё ещё мог купить раба или рабыню с помоста на площади, то в дома крупных продавцов могли попасть лишь представители титулованных ширфов, аймиров и салтамов (сами они, естественно, работорговцев посещали редко, доверяя выбор товара помощникам), известные работорговцы из других салтаматов либо крупные купцы и промышленники, которые по бумагам оформляли покупку на имя прикормленных ими безземельных ракимов.
Торговец Махир, которого они искали, был одним из самых именитых, а потому для встречи с ним нужно было преодолеть немало преград. Поначалу Гленарда и Витана в их бедной одежде охранники даже не хотели пускать на порог лавки, где скучающе пил чай агент Махира. Но имперский акцент Витана и северные черты лица Гленарда убедили стражников в том, что, возможно, дело непросто, и под простой одеждой скрываются важные люди. Как, в общем-то, дело и обстояло действительно.
Джабада, представителя ракима Махира, убедить оказалось не так просто. Он был вежлив и доброжелателен, однако настойчиво и непреклонно требовал подтверждения знатности Гленарда и объяснения цели его встречи с хозяином. В конце концов, после сорока минут объяснений и сомнений, история про ласточку и ее песенку всё-таки убедила Джабада послать мальчика-раба к ракиму Махиру с вопросом о странных визитёрах. Пока ждали ответа, успели выпить еще целый чайник, неторопливо обсуждая жизнь в Империи и ее отличия от Галирата.
Наконец, мальчик вернулся и сообщил, что господин Махир готов встретиться с посетителями. Путь до дома работорговца занял еще полчаса. Солнце уже начало клониться к закату.
Огромный особняк Махира, весь покрытый ослепительно белым мрамором, был чем-то похож на имперские дома, точнее, на роскошные виллы Зеленого города Рогтайха, самого его респектабельного района, где селились исключительно знатнейшие и богатейшие люди Империи. Обширный сад обрамлял трехэтажное здание, украшенное колоннами, фонтанами и статуями, отчего оно походило на древний альвийский храм. В высокие окна были вставлены огромные разноцветные витражные стекла. Десятки рабов постоянно мыли и полировали мрамор, на котором оседала пыль, приносимая ветром с рыночной площади. Одной стороной дом выходил на огромное озеро, снабжавшее и Хадик, и весь южный Кадир водой. У причала, отделанного таким же белым мрамором, была пришвартована не менее белая фелука, настолько изящная, что, казалось, она предназначена не для плаваний, а для полетов.
Джабад провел Гленарда и Витана, сопровождаемых удивленными взглядами рабов и охранников, внутрь дома и усадил их на подушки в тени внутреннего дворика, около фонтана, а сам тут же удалился.
Ласточка, значит, песенку про меня напела Махир, как оказалось, жил в молодости в Рогтайхе, учился в университете под видом уроженца Аррикуммы и отлично говорил на имперском. Знаем мы эту ласточку. И где же она теперь?
Раким Махир был стар, тучен, но аккуратен. Короткая седая борода, морщинистое лицо, крючковатый нос, халат из бордового шелка, огромная чалма, под которой, вероятно, скрывалась обширная лысина, большие седые брови и черные, крупные, цепкие глаза.